Дональд Уэстлейк. Держи ухо востро!Джон Арчибальд Дортмундер – 13
Посвящается Сюзан Ричман, которая не была уверена, что идея хорошая, но которая оставалась со мной до конца, слава богу.
1
Когда Джон Дортмундер, совершенно свободный человек, даже не находящийся на условно-досрочном освобождении, в июльский пятничный вечер вошел в «Бар и Гриль» на Амстердам-авеню около десяти часов, там группа завсегдатаев обсуждала загробную жизнь. — Чего мне не понятно, — заявил один из них, когда Дортмундер проходил мимо него, направляясь к бармену Ролло, который чем-то был занят у правого конца стойки, — так это облака. Второй поставил свою кружку с пенным пивом на стол и поинтересовался: — Облака? Какие такие облака? — На которых они сидят! — и первый широко взмахнул рукой, но вроде ничего не снес. — На всех этих картинках Иисус сидит на облаке, тот другой бог тоже сидит на облаке, Мэри сидит на облаке. — Чуток пониже, — предположил третий. — Да, ага, так вот я о чем — разве на небесах нет мебели? Подойдя к Ролло, Дортмундер, наконец, увидел, чем был занят толстяк-бармен в своем когда-то белом фартуке — он был глубоко увлечен составлением каких-то особо сложных коктейлей в пяти бокалах, которых раньше Дортмундер здесь не видел, и подозревал, что в этом баре они вряд ли когда-то были. Закрученные спиралью, больше широкие, нежели глубокие, они были похожи на хрустальные автомобильные колпаки, только поменьше, хотя и не сильно. Другой посетитель тем временем, раздумывая над идеей мебели на том свете, сказал: — А что за мебель ты хочешь? Небеса не Вестчестер, знаешь ли. — Да? А как же все эти плодородные поля? — встрял пятый. — Молочные реки и кисельные берега? — добил третий посетитель. Первый поднял скептически бокал пива, и так же скептически задрал одну бровь. — А калоши они выдают? То, что творил с этими бокалами Ролло — это было нечто. Он уже накрошил в них льда и теперь добавлял какую-то красную жидкость, затем желтую, коричневую и долил еще чего-то прозрачного. Все эти слои струились между кубиками льда, смешиваясь в невообразимую смесь очень похожую на лабораторный тест, результаты которого не хотелось бы видеть. — Что мне по душе, так это мусульманский рай с семидесятью двумя девственницами, — тем временем продолжал беседу второй посетитель. — Там не семьдесят две девственницы, — возразил первый. — Ну, не все сразу, но все равно, что это за рай? Это как попасть в школу для девочек. — Ой-ей, — сказал третий. — Представляешь, — вставил второй, — как там шумно? Словно столовая во время обеда. Четвертый, тот, что имел что-то против Вестчестера, спросил: — А в волейбол, надо учится играть? Упоминание о спорте ввергло всех в замешательство, и пока они молчали, Дортмундер наблюдал, как Ролло нарезает бананы и кидает в коктейли, где они падают на дно, словно глубинные бомбы. Затем Ролло тянется за лаймом, а Дортмундер оглядывает зал. В Нью-Йорк Сити сейчас лето, конец июля, и вялый поток туристов вымыл на это мало похожее на берег место, пять леди. У каждой была завитая прическа седых волос, и находились они в одной из кабинок справа. Сидели дамы очень прямо, на самом краешке сидений, словно новобранцы в военном училище, и осматривали непритязательный декор бара с осторожным восхищением антрополога. Коктейли Ролло во многом повторяли цветовую гамму нарядов этих леди. У одной, как заметил Дортмундер, в руках был сотовый, она фотографировала посетителей, и отсылала кому-то снимки. |
