Дональд Уэстлейк. Задай глупый вопрос
— Без сомнения, романтику краж произведений искусства переоценивают, — произнес элегантный мужчина. — Определенно — это занятие скучное. Дортмундер промолчал. Он занимался воровством всего более-менее ценного, будь то произведение искусства или что-то еще, и никогда не думал, что это должно быть весело. К тому же, когда он крадется на цыпочках по темным залам охраняемых зданий с карманами, полными ворованного добра, вряд ли ему очень скучно. Мужчина вздохнул и спросил: — Что пьют такие, как вы? — Бурбон, воду, кока-колу, апельсиновый сок, пиво. — Бурбон, — обратился элегантный мужчина к одному из двух амбалов, которые привезли сюда Дортмундера. — И мне херес. Дортмундер в это время продолжал: — Кофе. Иногда красное бургундское. Водку, «Севен-Ап», молоко. — Вы с чем бурбон будете? — спросил мужчина. — С водой и со льдом. Такие, как я, еще пьют «Хай-Си», скотч, лимонад, «Доктор МОМ»… — А «Перье» вы пьете? — Нет. — О, — сказал элегантный мужчина, закрыв вопрос, и оставшись при своем мнении. — Теперь, полагаю, вам интересно знать, зачем мы вас сюда привезли. — У меня в городе назначена встреча, — сообщил Дортмундер. Он был упрям. Будешь тут упрямым если простая прогулка к метро превращается в такое вот приключение, в котором тебя хватают два амбала, суют в бок пистолет, закидывают в лимузин с шофером в ливрее и салоном с перегородкой от этого самого водителя, отвозят в район Восточной Шестидесятой улицы на Манхеттене, затаскивают в дом с электрической дверью в гараже и заставляют под дулом пистолета отвечать на вопросы высокого, стройного, до безобразия прилично одетого, шестидесятилетнего седовласого и седоусого элегантного мужчины в прекрасно обставленном и таком мужском кабинете, словно с витрины «Блюмингдейла». — И я уже опаздываю, — продолжил Дортмундер. — Я буду краток, — пообещал элегантный мужчина. — Мой отец — который, кстати, во времена Тедди Рузвельта был министром финансов этой великой земли, всегда внушал мне, что надо обязательно проконсультироваться со специалистами, прежде чем браться за какое-либо дело, вне зависимости от размаха или сферы. Я всегда следовал этому совету. — Ага, — буркнул Дортмундер. — Крайняя жизненная необходимость заставила меня, — рассказывал дальше элегантный мужчина, — прибегнуть к краже со взломом. Я сразу же отыскал профессионала в этой области, чтобы посоветоваться. Это вы. — Я исправился, — сказал Дортмундер. — В юности я натворил делов и уже заплатил свой долг перед обществом, так что я исправился. — Несомненно! — согласился элегантный мужчина. — О, вот и наши напитки. Пойдемте, я вам кое-что покажу. Это была темная и какая-то угловатая статуя четырехфутовой девочки-подростка, одетой в штору и сидящей на бревне. — Она прекрасна, не правда ли? — с нежностью глядя на эту штуковину, произнес элегантный мужчина. Красота как-то ускользала от Дортмундера, но он все же поддакнул: — Ага. Он осмотрелся. Это была подвальная комната, нечто среднее между кабинетом и музеем. Книжные шкафы чередовались с картинами на стенах, а антикварная мебель и полированный паркет сочетались с разного рода скульптурами: некоторые на пьедесталах, некоторые, как эта бронзовая девушка, на низких платформах. Дортмундер, элегантный мужчина и два вооруженных амбала спустились сюда на лифте, очевидно, что это был единственный вход. |
