— А вы как думаете?

Голод — странная штука. Первые три дня голод сначала сосет под ложечкой, потом охватывает все тело — даже пальцы на ногах хотят есть — а потом раздирает тебя так, что хочется впиться зубами в руки.

И вдруг приходит момент — у кого-то раньше, у кого-то позже — голод пропадает. Кажется, что тело стало чужим, ватным каким-то. Движения замедляются. Сквозь воздух идешь, словно сквозь мягкую стену. Мыслей нет. Вообще нет.

А думать надо… Надо, надо, надо…

Почему не отвечает штаб фронта? Где самолёты снабжения? Где Гринёв со своей бригадой? Что делать? Сил бригады недостаточно даже для выполнения первой задачи — нападения на аэродром в Глебовщине. Не говоря уже о штабе немецкого корпуса… Идти на задание — значит положить бригаду в эти чертовы снега. Возвращаться — значит трибунал. Продолжать ждать — значит тихо вымереть. Деревья уже ободраны. Из хвои отвары пьют, больше нечего… Лошадей — живых и павших хватило на один неполноценный ужин — стограммовый кусок мясо на бойца.

— Какие будут предложения, товарищи командиры? — Тарасов играл желваками. — Командиры батальонов? С вас начнем…

Встал комбат-один:

— Мое мнение — надо атаковать аэродром. По крайней мере, добудем продуктов.

И сел.

— Немногословен, ты, Иван Иванович… — улыбнулся комиссар бригады. — Жук и есть…

— А что тут ещё скажешь? По моему, больше вариантов нет… — перебил хохоток командиров капитан Жук.

Командиры других батальонов согласились с мнением комбата-один.

— Разведка?

Командир отдельной разведывательно-самокатной роты Паша Малеев — здоровый, белявый — протрубил дьяконским басом на весь лес:

— А нам разведчикам, как командир прикажет. Надо будет — в Берлин сгоняем и фюрера достанем!

На этот раз никто не засмеялся. Командиры помнили, как Малеев гонял их ещё в Зуевке, невзирая на звания и должности. «Строевая подготовка — есть основа армии! Нет строя — нет дисциплины! А командир есть первый пример по дисциплине для бойца!» — выгуливал он лейтенантов и капитанов по плацу. А бойцы у него ходили с зашитыми карманами, полными песка…

— Начштаба?

Майор Шишкин одернул полушубок:

— Я думаю, что надо ещё подождать Гринёва. И попытаться наладить связь со штабом фронта. Уточнить детали, получить указания.

— Товарищ майор, — внезапно вступил в разговор начмед бригады. Обычно он отмалчивался, мало что понимая в военных делах и докладывая только о своем царстве. — Товарищ майор, промедлим ещё пару дней и бригада просто ляжет тут. Требуется срочная эвакуация, как минимум сотни обмороженных. Гангрена. Операции в этих условиях я делать не могу. Люди…

— Что вы можете, товарищ военврач, дело десятое, — перебил начмеда Тарасов. — Делать будете, что придётся.

Шишкин, не обратив на эмоциональный выпад медика, продолжил:

— Товарищ военврач второго ранга прав. Бездействие равно смерти. Необходимо действовать. Наверняка у немцев в деревнях, превращенных ими в опорные пункты, имеются склады и боеприпасов и продовольствия. Мы все с вами наблюдаем, как транспортные «Юнкерсы», практически вереницей, снабжают фашистов. Николай Ефимович, товарищ комиссар и я посоветовались и предлагаем такой вариант. Разведроте сегодня же ночью проверить ближайшие деревни — Малое и Большое Опуево, а также…

Шишкин стал сыпать названиями деревень и сел, где по его расчетам, немцы должны были оставить гарнизоны.