|
Его высокопоставленных пациентов сажают, высылают, и все его коллеги, все эти профессора и знаменитости дрожат от страха. А его, Вадима, коллеги? Строят из себя властителей дум и тоже дрожат от страха. Боятся собственной тени. Если с ним что-либо случится, их как ветром сдунет, не останется ни одного, еще будут негодовать, возмущаться. Как это они "проглядели"? Он хорошо знает их самоуверенные улыбочки, апломб, за которым ничего не стоит. А не посоветоваться ли с Юркой Шароком? Они, правда, давно не виделись. Но ведь они друзья, друзья детства, девять лет почти просидели за одной партой. И потом встречались... Сколько раз Юра бывал здесь, у них в доме, по его, Вадима, звонкам ходил в театры. Ведь, в сущности, их двое осталось от школьной компании. Юрка обязан помочь. Пусть там все объяснит. Возможно, этот Альтман и не подозревает, что Вадим не только сын знаменитого профессора Марасевича, консультанта кремлевской больницы, но и сам известный критик. И главное, Юрка подтвердит, что Вадим твердо стоит на позициях Советской власти. Да, надо позвонить Юре, посоветоваться, заговорить об этом как бы между прочим, сохраняя достоинство. Кстати, и у Юры есть основания беспокоиться. Между ним и Викой что-то было, это факт. Как-то, придя домой, он зашел в комнату Вики, там сидел Юра, и по их лицам Вадим все понял. А до этого у Нины на встрече Нового года где-то в коридоре Юра и Вика тискались. Нина даже скандал устроила. В общем, Юра должен ему помочь, не может не помочь. Он набрал Юрин номер, услышал в трубке глухой плебейский голос, голос его отца, портного. Черт возьми, он даже не знает его имени-отчества. - Нет дома, не знаю, когда будет. И повесил трубку. Да... А служебного телефона Юры он не знает. К тому же о таких вещах по телефону не говорят. Как же быть? Что за человек этот Альтман? Молодой, старый? Интеллигент, хам? Вообще-то Альтман - фамилия интеллигентная. Натан Альтман - художник, известный своей серией зарисовок Владимира Ильича Ленина и скульптурным портретом Ленина, выполненным с натуры. Живописец, оформлял и спектакли - "Мистерию-буфф" Маяковского, "Гадибук" в театре "Габима", "Бронепоезд 14-69" Всеволода Иванова, - но в его работах сильна примесь схематизма и абстрактности. Вадим об этом писал. Другой Альтман, Иоган - литературовед, театральный критик, старый член партии, редактор газеты "Советское искусство". Так что, возможно, и этот Альтман - интеллигент. Лучше бы интеллигент - с ним хотя бы можно объясниться. А хам? Сидит у себя в кабинете в сапогах, курит махорку, нарочно воняет, изображает пролетария. За последние годы Вадим научился обращаться с хамами, как они того заслуживают, казалось, он давно перестал их бояться. Нет! Голос старого Шарока поверг его в замешательство, он по-прежнему боится их, дрожит перед ними. Тем больший ужас испытывал Вадим перед тем таинственным, неведомым могущественным хамом, который сидит на Лубянке и ждет его. Этот могущественный хам оказался рыжеватым сутулым евреем в военной форме, с длинным носом и печальными глазами. |
