|
Вы отлично знаете, какие знакомства я имею в виду. Советую вам быть честным и откровенным. Не забывайте, где вы находитесь. - Но я, право, не знаю, - пролепетал Вадим, - я ни с кем не мог вести контрреволюционных разговоров. Это недоразумение. Альтман посмотрел на листок допроса. - Вы член Союза писателей, да? Вокруг вас писатели? Что же, никто из них не ведет, по-вашему, контрреволюционных разговоров? - Он задавал вопрос за вопросом, а голос был монотонный, будто он читал ему нотацию. - Вы хотите меня в этом убедить? Вы хотите мне доказать, что все писатели абсолютно лояльны к Советской власти? Вы это хотите доказать? Вы берете на себя ответственность за всех писателей? А может быть, вы слишком много на себя берете? Вадим молчал. - Ну? - переспросил Альтман. - Будем играть в молчанку, а? Вадим пожал толстыми плечами. - Но никто не вел со мной контрреволюционных разговоров. - Не хотите нам помогать, - с тихой угрозой проговорил Альтман. - Почему не хочу, - возразил Вадим, - помогать органам НКВД - обязанность каждого человека. Но никаких разговоров не было. Не могу же я их придумать. Хотя вся обстановка - и этот кабинет, и этот автомат Альтман со своим монотонным голосом - пугала Вадима, внутренне он немного успокоился: он уязвим только со стороны Вики, но о Вике речи нет. А контрреволюционные разговоры - тут какая-то ошибка, какое-то недоразумение. Альтман молчал, в его глазах не было ни мысли, ни чувства. Потом он перевернул листок, посмотрел фамилию, имя и отчество Вадима. - Вадим Андреевич! Этот жест был оскорбителен. Альтман не скрывает, что даже не помнит его имени-отчества, не дал себе труда запомнить его: мол, это ему ни к чему. - Вадим Андреевич! Он в первый раз посмотрел Вадиму прямо в глаза, и Вадим похолодел от страха: столько ненависти было в этом взгляде, в неумолимом палаческом прищуре. - Но я... - Что "я", "я", - тихий голос Альтмана был готов взорваться, перейти на крик, - я вам повторяю: вы забываете, где находитесь. Мы вас вызвали сюда не для того, чтобы вы нас просвещали, понятно вам это или не понятно? - Конечно, конечно, - угодливо подтвердил Вадим. Альтман замолчал, потом прежним унылым голосом спросил: - С какими иностранными подданными вы встречаетесь? Наконец! Подбирается к Вике. Ясно! Вадим изобразил на лице недоумение. - Я лично с иностранными подданными не встречаюсь. Альтман опять посмотрел ему прямо в глаза, и Вадим снова похолодел от этого палаческого прищура. - В жизни не видели ни одного иностранца? - Почему же? Видел, конечно. - Где? - Иностранцы бывают в доме моего отца. Мой отец - профессор медицины, очень крупная величина, знаете, мировое имя... И, конечно, его посещают иностранные ученые, официально, с ведома руководящих инстанций... Я не медик, не участвовал в их беседах, кстати, на их беседах всегда присутствовали официальные лица. |
