Старик понятия не имел ни о Гэндальфе, ни о Кольце Всевластья — а если б и имел, то ему было бы все равно. Он был демоном, а люди — всего лишь его добычей. Он обитал в этом мире, когда на фасаде слабеющей цивилизации начали появляться первые серьезные трещины. Он помнил времена Нест Фримарк, когда зародилась жизнь странствующего морфа. Он многие века находился здесь — задолго до того, как мир обнаружил его постоянное присутствие. Старик жил на свете так долго, что полностью избавился от своей человеческой сущности и даже от памяти о ней. Будучи демоном, он рассматривал человечество как проклятие, как чуму, покрывающую землю, как заразу, которую требовалось искоренить.

Но Старик заметно отличался от остальных из своего рода. Им руководили не только основные инстинкты, свойственные живым существам. Для большинства демонов был характерен глубокий и ранний самораспад личности, чрезмерные эмоции повергали их в безумие. Старик сражался по другим причинам. Его вели не жажда мести и не личное удовольствие, не желание доказать что-либо самому себе или оставить на земле свой след. Что двигало им, что воспламеняло его как ни один огонь в мире — так это ненасытная жажда разоблачать глубокие и все нарастающие провалы и промахи человеческой цивилизации и таким образом неопровержимо доказать, что его выбор отказаться от своего биологического рода был единственно правильным.

Старик довольно рано принял решение променять человеческую сущность на душу демона. Он никогда не чувствовал себя уютно в бренном человеческом обличье и не мог смириться с тем, что ему отпущено более чем краткое присутствие на небосклоне жизни. Только единый миг, а затем — исчезнуть навсегда. Выбрав Пустоту, он волшебным образом приобрел новую сущность, исполненную глубокой силы, и никогда не сожалел о своем решении. Старик нашел жизнь демона восхитительной. Теперь он был наделен неисчислимыми возможностями управлять силами, присущими его новому племени. Медленно, слой за слоем снимать покровы тайн этого рода и бесконечно удивляться открытиям — он страстно хотел участвовать в этом, находя новые пути для проверки своих теорий.

Чтобы найти совершенный путь, ушли века, но в конце концов с распадом цивилизации он сделал то, что задумал.

Создание лагерей рабов было идеей Старика, они стали лабораторией для его экспериментов. Скрещивание и генетическая перестройка человеческих организмов позволили получить множество информации об эволюции биологических видов. Возможности для исследований были неограниченными, а результаты — ошеломляющими. То, чего удалось достичь, поражало его самого. Уничтожение человеческой расы по-прежнему являлось конечной целью замыслов Старика — но ускорять этот процесс больше не было причин.

Внутри него нарастала усталость и скука. Процесс познания оказался долгим и трудным, а Старик более не обладал такой физической и ментальной силой, как в прежние времена. Ни притягательность цели, ни его твердая решимость ничуть не уменьшились. Но время истощило запасы его жизненной энергии, и, по правде сказать, его интерес к людскому племени шел на убыль.

Сейчас Старик начал смотреть на людей иначе. Они больше развлекали его, чем заключали в себе некие возможности. Существовало так много способов изучать людское племя, заставлять его проявлять свою суть. Но рано или поздно эти подопытные кролики просто перестанут иметь значение.

Старик даже забросил свою Книгу Имен — список, в которой он веками тщательно заносил тех, кого убил или приказал убить. Не так давно он попросту потерял интерес к ведению записей. Смерть более не занимала его. Теперь, казалось, Старика не интересовала даже жизнь. Он достиг момента, когда следовало воздержаться от экспериментов и просто продолжать искоренение людского рода.