— Этот чай вознесёт его любовные таланты до небесных высот, так ему и передайте! И скажите, что моё проклятие давно прошло, я люблю его и хочу принадлежать только ему!

Охранники посмотрели друг на друга. Один из них хмыкнул, а другой пожал плечами.

— Только царь должен знать, — задумчиво добавила Сенамотис, — что это зелье следует пить, когда созвездие покидает небосвод. Оно ядовито в другие дни.

Приглашение в опочивальню царя пришло в точно назначенный срок, и, совершив процедуру омовения, уже привычную для Сенамотис, в ночь сошествия с неба созвездия Рыб её, держащую в руках серебряный поднос с фарфоровым чайником, привезённым из далёких восточных стран, повели в покои царя.

— Я слышал, ты приготовила для меня подарок, — Кайден, возлежавший на своем ложе и укрытый одной лишь медвежьей шкурой, поманил Сенамотис к себе. Та послушно подошла. — Слышал также, что твоя одержимость прошла, и ты оценила, насколько тебе повезло.

— Да, мой господин, — Сенамотис потупила глаза.

— А может, ты попросту хочешь отравить меня, а?! — рявкнул Кайден, резко поднявшись с постели. Пальцы его поймали подбородок Сенамотис и сдавили, причиняя боль.

Сенамотис скрипнула зубами. Одно только прикосновение незнакомого мужчины, даже не будь оно таким болезненным, раздражало её.

— Как мне доказать вам свою любовь? — спросила она. Глаза её на секунду сверкнули из–под ресниц — и снова взгляд опустился вниз.

— Попробуй сама то, что ты сварила.

— Меня обижает ваше недоверие, мой господин, — Сенамотис вывернулась из грубых рук и, поставив поднос на сундук рядом с ложем, взяла в руки чайник. Разлила дымящийся пахучий отвар по чашам и, взяв одну из них в руки, залпом осушила до дна. — Так хорошо, или хотите выждать пару дней, пока напиток подействует? Учтите, за это время чай потеряет силу!

Кайден хмыкнул, но, поскольку наложница явно не собиралась замертво падать на пол, принял чашу из её рук и сделал глоток.

— Вкусно, — похвалил он и, удерживая чашу одной рукой, другой попытался погладить девушку по бедру.

Сенамотис увернулась от его рук.

— Давайте налью ещё, — предложила она и, забрав опустевшую чашу из рук царя, наполнила ещё раз.

Так трижды наполнялась чаша и трижды пустела опять.

Кайден всё более отмечал, что чувствует себя на удивление хорошо, и только то, что объект вожделения постоянно ускользает из рук, немного его раздражало.

— Я всё сделаю сама, — услышал Кайден шёпот у самого своего уха. Чресла его обожгло желанием, а наложниц почему–то стало две. Тонкие руки толкнули его на подушки, и царь провалился в сон.

Первым делом Сенамотис схватила табличку и спрятала её за пазуху.

Потом устроилась на ложе рядом с царём и зевнула. Её тоже немного клонило в сон, но её организм к зельям подобного рода давно привык — все отвары она пробовала на себе, да и для магических танцев применяла кое–что. Сенамотис задумчиво покосилась на дверь и громко застонала.

— Да, мой господин! — почти что провыла она. — А-ах! Ещё!

Из–за двери послышался сдавленный смешок, и Сенамотис, обрадованная тем, что пользуется успехом не только у царя, ещё несколько раз повторила стон. Закончив концерт тихим охом, она выждала немного и, плотнее закутавшись в покрывало, нырнула за дверь.

Стражник тут же посмотрел на неё:

— Уже всё? — грубо спросил он, и в глазах его показался насмешливый огонёк.

Сенамотис приложила палец к губам, а затем прижала щёку к руке и, склонив голову, прикрыла глаза, демонстрируя, чем занимается царь.

— А… — шёпотом произнес страж.

Не дожидаясь решения охраны и без всякого стеснения тихонечко напевая про себя, Сенамотис двинулась по коридору вперёд.