«Дело идёт к войне, — шептались тут и там, — этруски нам отомстят».

Ригану было всё равно. Он не собирался дожидаться весны — только возможности проникнуть в опочивальню и забрать табличку.

Зима уже приближалась к середине, а он всё ещё не знал, как к ней подобраться. Сенамотис по–прежнему приходила к нему каждый вечер, но чем холоднее становилось за окнами, тем она становилась грустней.

— Я навсегда буду заперта в этом дворце, — пожаловалась Сенамотис как–то раз.

Риган поморщился. Этот разговор повторялся время от времени и абсолютно не нравился друиду — он его попросту раздражал.

Риган подошёл к девушке и провёл пальцами по её тонким плечам, укрытым покрывалом.

— Таргитая держат под стражей, — продолжила Сенамотис, — странно, что его до сих пор не убили.

— Царь боится ещё одной войны, — ответил Риган спокойно. То, что скифа поместили под стражу сразу после покушения, он давно уже знал. Именно это осложняло ситуацию больше всего, потому что пробираться в темницу ради ключа он не рисковал.

— Я хочу быть с тобой.

Риган вздрогнул и стиснул пальцы на плечах девушки, услышав эти слова.

— Я люблю тебя.

По телу Ригана пробежала горячая волна. Уже не понимая, что делает, он подхватил Сенамотис под мышки и швырнул на кровать, а сам упал сверху, накрывая её собой, принялся судорожно целовать шею, пока руки его пытались избавиться от покрывала.

— Что ты делаешь? — Сенамотис негромко рассмеялась в самое ухо друида, пуская по шее стайки мурашек. Вопреки словам руки её крепко сжимали тело жреца — и даже ноги уже оплели его.

Риган размотал наконец покрывало и теперь шарил ладонями по хрупкому телу, уже знакомому, но всё такому же непостижимому.

— Риган, если царь узнает, что ты вскрыл меня…

— Я — твой единственный царь, — Риган впился в её губы, и Сенамотис только крепче стиснула его спину. Поцелуй становился всё глубже, и руки Сенамотис сползли ниже, поглаживая ягодицы Ригана сквозь тунику. Пальцы Ригана сжали маленький чувствительный сосок, и Сенамотис застонала ему в рот. Потом ладонь друида скользнула на плоский живот, тут же задрожавший под его прикосновением. Когда Риган отстранился от неё, Сенамотис тяжело дышала и внимательно смотрела на него. Рука Ригана скользнула ниже, самовольно пробираясь пленнице между ног.

А затем в одно мгновение его охватило разочарование, которое он сам не мог объяснить. Сенамотис лежала под ним, раскрытая и готовая его принять.

Но Риган не хотел брать её как вор. Он хотел, чтобы та, что покорила его сердце, принадлежала ему целиком.

Он в последний раз накрыл губы Сенамотис поцелуем и, отстранившись, упал на подушки.

— Тебе нужно идти, — сказал он, и на сей раз в голосе друида звучал не приказ, а разочарование.

Кейли ничего не ответила. Помешкала немного, затем склонилась над Риганом, легко коснулась его губ своими и, подхватив покрывало, закуталась в него. А затем, шурша невесомой тканью, двинулась к двери.

Глава 29

Видеть Сенамотис и не касаться её было невыносимо, и потому всё чаще Риган обнаруживал себя лежащим на ложе поверх хрупкого тела наложницы, сжимающим его, целующим плечи и грудь.

Сенамотис легко откликалась на ласки, тяжело дышала и, казалось, всем телом просила ещё, но в последний момент замирала в страхе, и это действовало на Ригана как ледяная вода.

Никогда раньше Риган не задумывался о том, хотят его или нет. Он просто брал то, что было ему нужно — но теперь отчего–то не мог.