Выйдя на улицу, Онки подумала, что и пешеходные переходы в каком-то смысле тоже вершат судьбы – не так давно её чуть не сбила на зебре какая-то чокнутая таксистка. «Бессмысленной работы не бывает. Есть работники, которые привыкли оправдывать свою лень нацеленностью на великое. Они могут сколько угодно сидеть сложа руки в ожидании «достойного дела», отпихивая «ничтожные», по их мнению, поручения.» И Онки принялась трудиться на новом месте с прежним энтузиазмом.

–

Онки переехала в общежитие для партийных работников. Условия те еще, но когда ее это волновало? – крыша над головой есть, не течет, стены не трескаются, и на том спасибо. Машину пришлось продать, чтобы выплатить часть штрафа за визит в чиновничий кабинет без приглашения. И, разумеется, в карманах у неё по-прежнему гулял ветер, теперь, пожалуй, он как никогда чувствовал себя там полноправным хозяином.

– Ты как там, что-нибудь уже решил? – Онки разговаривала с Саймоном из уличного автомата. Не выдержала. Позвонила-таки.

– А ты купила квартиру?

– Собираюсь… – Онки тошнило от вранья, и если она не могла сказать правды, то предпочитала уклоняться от прямых ответов, но в случае с Саймоном это почти никогда не срабатывало, он задавал вопросы в лоб и ожидал на них таких же простых и ясных, как удары молотка, ответов.

– И долго ты собираешься кормить меня обещаниями?

– Саймон, я люблю тебя и сделаю всё возможное, чтобы ты был счастлив, – произнося эту длинную и стандартную, как спичечный коробок, фразу, Онки ненавидела себя, – но и ты ради меня должен пойти хоть на какие-то уступки. Ты ведь знаешь, у меня сейчас новая работа в партии, не слишком денежная, мягко говоря, и еще этот штраф…

– Вот именно! И как ты представляешь себе нашу будущую жизнь?

– Ты будешь работать вместе со мною в партии. Как же иначе? – Онки видела это уже вполне ясно в своём воображении: Саймон, помогающий ей в работе, Саймон – ласковый хозяин на малюсенькой общежитской кухне, Саймон, желающий блага её стране, точно также, как и она сама, Онки просто не допускала мысли, что он может не захотеть разделить с нею тяготы служения родине…

– Ах вот как? Ты уже решаешь за меня?

– Что же в этом такого неестественного? Я женщина, то есть глава нашей будущей семьи, и вполне логично, что я принимаю решения, а ты мне подчиняешься…

– Это рассуждения будущего домашнего тирана, – заметил он насмешливо.

– Быть может, но ты ведь любишь меня? А любовь подразумевает готовность

чем-то жертвовать, идти со своей избранницей рука об руку, даже если не очень хочется…

– Хорошо, ну почему жертвовать должен именно я? – вопрос Саймона прозвучал довольно едко.

– Потому что жертвовать всегда лучше прихотями, а не серьёзным делом,– не покривив душой ответила Онки.

– Ах вот как? Ты считаешь, что жить в нормальной квартире и существовать на нормальные деньги – это просто прихоти?

– В каком-то смысле. Теоретически люди могут спать и на голой земле, монахи, например, и питаться кореньями. Человеку очень мало надо для жизни, на самом деле. Мы разбалованы излишествами…

– Ну, знаешь… – Саймон возмущенно сопел в трубку.

– Со временем у нас всё будет.