Я уже совсем ничего не понимала. Как выяснилось ранее, Некто работал не на Ожигова. А на кого же тогда?

— Чем запугивал? — я решила, что в отсутствие у меня напарника теперь всё равно не поверят, — Тем, что вопросы задавал?

— Да нет, — Ожигов, явно намереваясь произвести сенсацию, потер ладони, — Он, лапочка моя, угрожал. Я тебе сейчас расскажу, как дело было.

Я вся обратилась в слух. Обожаю ситуации, когда мирно подсчитывающие где-то в отдалении деньги бизнесмены знают о происходящих событиях значительно больше непосредственных участников.

— Сначала ты ей про мои дела вопросы задавала. А потом он, — Ожигов был до крайности доволен произведенным эффектом, — Думаю, ты ему знак подала, что не колется операционистка. Верный, надо сказать, расчет. Любой бы испугался. Одно дело пигалица в короткой юбке интересуется, другое дело серьезный мужик подходит и те же вопросы задаёт, еще и корочкой журналистской под нос тычет. А разговаривает так, будто ему все чем-то обязаны. Только корочка-то эта — не аргумент. У меня у самого тридцать удостоверений будет, если захочу. Не повод это так себя вести. Да не бойся ты, я не ясновидящий какой. Просто операционистка мне сразу позвонила, о возможной опасности оповестить. А товарищ твой хамом редким оказался. Как понял, что и перед ним Юлечка не расколется, так наобещал женщине массу неприятностей. Обругал с головы до ног, да сбежал… «Зря,»— говорит, — «Еще наплачетесь из-за своего молчания.» Как прикажешь это понимать?

— Придурок, видимо, — честно заявила я, — Одно дело для статьи материал собирать, добровольцев-информаторов ища. Другое дело пытаться людей принуждать к чему-то… Я за него прошу прощения. Это он явно переусердствовал.

— Ты не у меня прощения проси, а у неё! — Ожигов снова застучал по столу.

— Да, да, — я успокаивающе улыбнулась, — Так что там про начало вашей деятельности? Вы говорили, блаженные времена…

— Таки выпытала из меня! Вот, журналюга — лукаво прищурился Ожигов. Ему явно хотелось рассказывать, — Ладно, слушай. Только впредь, ежели тебе, или твоим орлам, что-то будет интересно… Честно подходите и спрашивайте. Может, отвечу… А твоими методами только на неприятности нарваться можно. Уяснила?

Я кивнула. Отчего-то, от подобного торжества честных методов, у меня на душе сразу посветлело. Эх, расскажу потом Жорику о пользе правды и открытости, он будет побежден навеки. Станет локти кусать, что не верил, когда я ему о таких простых истинах твердила. Он-то до сих пор считает, что в этом мире только хитростью да силой добиться результата можно.

— Так вот, — Ожигов мечтательно прищурился. Видно было, что воспоминания доставляют ему массу удовольствия, — Первый свой серьезный заработок я получил, между прочим, вполне законно. А как ты хотела? Скажешь, мол, тогда законно можно было только сто рублей в месяц заработать? Э нет, голубушка… Золотые времена.

— Сколько вам было лет? — хладнокровный сборщик информации умер во мне, уступив место страстному почитателю интересных сюжетов.

— Аж двадцать три. Я тогда только художественное училище окончил. Во времена Советского Союза люди другие были. Бюрократическая система лопалась от всевозможных маразмов и никто уже странностям не удивлялся. Верили всему. Да и терять людям особо было нечего. Всё ж не своё, казённое. Казённого-то и не жалко. Это сейчас никто никому не верит. За лишнюю копейку удавиться готовы. Раньше деньгами дорожить постыдным считалось. Скряги высмеивались…

Я не совсем понимала суть всей этой тирады.