|
Кое-как вытолкав один из кирпичей за порог, Псих вернулся в подвал на сухое и бросил швабру прямо на пол. Перекладина к этому моменту уменьшилась в размерах вдвое и кислота продолжала пожирать пластик, превращая его в неопрятную пену с резким химическим запахом. — Не стой, Ваня, хватаем вещи и ходу! Подвалу все равно каюк, двери и порог выест, а незапирающейся ухоронке грош цена. Сиверцева не нужно было упрашивать: он вернул фонарик Психу, живо навьючил вещмешок на плечи и схватил автомат. — Давай вперед! — скомандовал Псих. Сиверцев повиновался. Чуть раскинув руки в стороны для равновесия он прошел по кирпичам и перепрыгнул на ступеньки. Псих подпирал сзади. Однако, невзирая на спешку и разлитый холодец, он все же закрыл и запер дверь и спрятал ключ в тайник. Сиверцев дожидался его вверху, у начала лесенки. Под открытым небом уже чувствовалось близкое утро, во всяком случае, фонари смело можно было выключить и прятать, видно было и без них. Псих поднялся по лестнице и поравнялся с Ваней. — Правильно, что дальше не пошел, — похвалил он. — После выброса сейчас веселуха будет — новых аномалий без счета, в самых неожиданных местах. Холодец нас уже поприветствовал. — Куда дальше-то? — Ваня попытался вернуть разговор в практическое русло. — Можно доспать, — пожал плечами Псих. — Только лучше этого не делать. А то зевнем еще вездеход. — Да куда спать, окстись. — Сиверцев совершенно точно знал, что в ближайшее время все равно не уснет, даже если и заляжет на пенку. — Правильно. — кивнул Псих. — Тогда можно просто посидеть на крылечке. Или в курилке. Тебе где больше нравится? — Честно говоря, мне бы больше понравилось в «Ать-два» или в «Вотрубе». Если учесть время — то и родная койка в общаге устроила бы, — мечтательно сказал Сиверцев. — Вот там бы я вопреки всему отрубился! — Ну, потерпи немного. Сегодня твоя командировочка скорее всего закончится. Сядешь в тараненковский танк — и расслабишься. «А ведь действительно, — сообразил наконец Сиверцев. — Неужели правда?» Он до того привык к Зоне и к постоянному ощущению близкой опасности, что уже и поверить не мог в реальность возврата к беспечному существованию за ее пределами. — Это если Тараненко приедет сегодня, — проворчал он вслух. — Что не есть непреложный факт. — Приедет, никуда не денется, — убежденно сказал Псих. — Помянешь мои слова! Они прошли к шестиугольной беседочке, в которой когда-то располагалась курилка. Теперь у беседочки заметно просела крыша, а одна из пяти закрытых сторон была проломлена, словно какой-нибудь тупой псевдогигант решил попасть внутрь не со стороны входа, а где придется. В остальных местах даже лавочка уцелела и не сгнила — на ней до сих пор можно было безбоязненно сидеть. Там Псих с Сиверцевым и обосновались. Сидели они не то чтобы очень долго — минут пятнадцать. Небо на востоке начинало помалу светлеть, далеко в лесу тявкали и перекликались собаки перед утренней охотой. |
