|
Но не знающая того, за что готова отдать жизнь… Какая упорная! Она бы сгноила меня на каторге, но, сдав меня, мать потеряла бы второго ребенка, не приблизившись к первому. Но в этот раз женщина даже не попыталась со мной заговорить, не пошла тихо вслед, не схватила за руки – несколько раз мне даже приходилось вызывать охрану… Она лишь дождалась, пока мы встретимся глазами, – и шагнула под мчащийся по шоссе джип. – Ты все равно заставишь их встретиться, вот увидишь, – вспомнила я ее безумный, горячечный шепот, яркие шальные глаза. Если бы мальчик не закричал от ужаса, я бы и не заметила ее сына – крохотного, вжавшегося в стену. Розовые щечки, черная челочка. Наверное, тоже пахнет медом. Я просто повернулась и ушла. Сумасшедшая просчиталась. Слухи о моем добросердечии сильно преувеличены. Красный У него великоватые уши – не оттопыренные, просто большие, и длинные виски, почти бакенбарды. Нос у него тоже длинный – плюс ранняя седина и очки. Он выглядит немного нелепо, но это мой мужчина. Мон Шури. … – Ну, что ее ждет? Уже знаешь? – торопит Соколова. Киваю и до крови закусываю губу. Ответ сложился, как картинка из пазлов. – Нет, «зелеными» здесь и не пахнет, просто сложный случай. Родим в лучшем виде, готовьте операционную. Нужно выглянуть в окно – кажется, сейчас пойдет дождь. Проливной, но затяжной – дня так на три, возможно, даже город смоет с лица земли. А уж меня – само собой. Так ему, городу, и надо. А мне – тем более. Пожалуйста, небо, ну где же этот чертов ливень? – Кажется, дождь собирается, – дурашливо замечает Соколова. Я улыбаюсь, сжав зубы: все правильно, так и надо. Желтый, Фиолетовый, Синий – Это аморально! – округляет глаза подруга Рая, выпытав очередные подробности Саниного визита. На третьем курсе она выбрала традиционную медицину. Но практиковать не стала – устроилась в районную женскую консультацию. Вышла замуж, родила двоих – сама, без А-кушерок. Аморально… Как будто я в жизни не совершала поступков похлеще. Мне хорошо оттого, что Саня есть на свете. Его ребенок подрастет и пойдет в школу, а Мон Шури все так же будет приходить ко мне – потому что ниточка пульсирует, кровоточит, и в такие дни я обхожусь без укола, восстанавливающего силы, но что-то убивающего в душе. Но вместе нам нельзя никак – наступает передозировка; от такого количества любви можно попросту умереть. Я больше не рожаю в одиночку в пустой квартире и не мечусь потом по улицам, пытаясь сообразить, куда спрятать ребенка, крепко спящего после укола. Теперь после особо сложных родов я отключаю служебный пейджер и вызываю лимузин. Маленький серебристый самолет на частном аэродроме уже подготовлен к вылету: несколько часов – и я высаживаюсь на остров в Тихом океане. Рожу я чуть позже, не к спеху: первым делом надо обнять Мики. И остальных детей, конечно, тоже – их уже пятнадцать; поздороваться с персоналом – на меня работает все коренное население острова. Самой дико и странно, что до сих пор не застукали и не линчевали, адреналин в крови зашкаливает, но, похоже, деньги и, правда, решают все. Прокуренный папик оказался благодарным человеком и нежным отцом. К тому же он не единственный богатый и влиятельный субъект, чьи проблемы может решить опытная, отчаянная, крейзануто жадная до денег А-кушерка… Треплю малышню за светлые вихры. |
