— Сказал, что дед желает нам счастья.

Ханфас тряхнул его.

— Кто тебя надоумил?

— Так он говорил Габалю.

Ханфас еще крепче сдавил ему плечо.

— Что об имении?

Рифаа больше не мог терпеть боль.

— Меня не волнует имение, — сказал он. — Счастье, которого я еще ни для кого на этой улице не добился, — нечто иное. Не имение, не вино, не гашиш. Я говорил об этом повсюду в квартале Габаль. Многие слышали это от меня.

Ханфас снова затряс его.

— Твой отец тоже сначала был непримиримый, но потом раскаялся. Смотри, не повторяй его ошибок! Не то раздавлю, как вошь.

Ханфас толкнул его — Рифаа упал навзничь на диван — и ушел. Ясмина бросилась к мужу, чтобы поддержать и размять плечо. От боли Рифаа прижал голову к плечу. Казалось, он был без сознания.

— Я слышал голос деда, — бормотал он, будто обращаясь к самому себе.

Она с сочувствием и тревогой заглянула ему в лицо. Неужели он и правда потерял рассудок? Раньше он такого не говорил. Ее охватил ужас.

Однажды Рифаа встретил на дороге женщину из другого рода. Она вежливо поздоровалась с ним:

— Доброе утро, уважаемый!

Он удивился, с каким почтением она его приветствовала, назвав уважаемым, и спросил:

— Чего ты хочешь?

— Мой сын одержим, — взмолилась женщина. — Прошу, избавь его от этого зла!

Как и все из рода Габаль, он смотрел свысока на остальных жителей квартала, и ему показалось недостойным оказывать женщине услугу — это могло обернуться презрением к нему самому.

— В вашем квартале нет знахарки?

— Есть. Но у меня нет денег, — ответила женщина плачущим голосом.

Сердце Рифаа растаяло. Ему также было лестно, что женщина обратилась к нему, ведь его род смеялся над ним и относился с пренебрежением. Он посмотрел на нее и решительно сказал:

— Я к твоим услугам.

54

Ясмина наблюдала за улицей, разглядывая новый вид из окна: внизу играли мальчишки, расхваливала свой товар торговка финиками, а в это время надсмотрщик Батыха одной рукой держал кого-то за шиворот, а другой бил его по лицу. Бедняга напрасно молил его о пощаде. Рифаа, сидя на диване и подстригая ногти на ногах, спросил ее:

— Тебе нравится наше новое жилище?

Она повернулась к нему:

— Здесь улица под окнами. А раньше из комнаты мы видели лишь полутемный коридор.

Рифаа заметил с сожалением:

— Жаль, что пришлось покинуть священное место, где Габаль одержал победу над своими врагами. Но невозможно было больше оставаться среди людей, которые издеваются над нами и не дают прохода. Здесь же бедняки такие добрые! Воистину велик тот, кто добр, а не тот, кто принадлежит роду Габаль.

— Я их возненавидела, после того как они чуть не прогнали меня, — с обидой проговорила Ясмина.

— Зачем же ты тогда напоминаешь соседям, что ты из рода Габаль? — улыбнулся Рифаа.

Обнажив белоснежные зубы, она с гордостью заявила:

— Потому что я выше их всех!

Рифаа положил ножницы на диван, опустил ноги на циновку и сказал:

— Ты станешь еще красивее и лучше, когда смиришь свою гордыню. Представители рода Габаль ничем не лучше остальных. Лучше всех тот, кто добр. Я ошибался так же, как ты, когда думал только о роде Габаль. Но счастья заслуживает лишь тот, кто искренне его ищет. Посмотри на этих простодушных, как охотно они идут очищаться от бесов.

— Но здесь все берут плату за свою работу, кроме тебя! — упрекнула его Ясмина.