— Тебе нездоровится?

— Да нет…

— Ты сам на себя не похож.

Он опустил глаза.

— Только Всевышний знает, что со мной…

После колебаний она спросила:

— Тебя что-то не устраивает?

— У меня нет никого дороже тебя, даже малышку я люблю меньше, — заверил он ее.

— Наверное, тебя сглазили, — вздохнула она.

Он улыбнулся:

— Наверное.

Камар окуривала дом и всем сердцем молилась за мужа. Но однажды ночью, проснувшись от плача ребенка, она не обнаружила Касема рядом. Сначала она подумала, что он еще не вернулся из кофейни. Но когда девочка успокоилась, Камар прислушалась к тишине в квартале, которая наступала обычно после закрытия всех заведений. Закрались сомнения. Она подошла к окну и выглянула — кругом было темно, и квартал спал. Вернулась к девочке, которая снова расплакалась, и дала ей грудь. Камар спрашивала: что же могло его так задержать? Такое в их совместной жизни произошло впервые. Ихсан заснула, и Камар опять прильнула к окну. Не услышав даже шороха, она вышла в зал и разбудила Сакину. Ничего не понимающая спросонья рабыня поднялась, а потом, разобравшись, в испуге вскочила на ноги. Камар рассказала, почему ей не спится, и Сакина решила тотчас идти к Закарии, чтобы спросить его о господине. Что могло заставить мужа заночевать в доме дяди? Напрашивался неутешительный ответ, но Камар все же не стала препятствовать. Либо она что-то узнает, либо заручится поддержкой Закарии. Сакина ушла, а Камар не переставала думать о том, почему же муж не пришел. Может, у него кто-то есть, и он встречается с ней в пустыне, когда ходит туда утром и вечером?

Закария и Хасан резко проснулись от криков Сакины. Хасан заверил, что Касема сегодня вечером с ним не было. На вопрос Закарии, когда господин ушел из дома, Сакина ответила, что сразу после полудня. Они втроем вышли и направились в соседний дом к Садеку.

— Скоро рассвет! Где же он может быть? — беспокоился Садек.

— А не мог его у скалы сморить сон? — предположил Хасан.

Закария приказал Сакине возвращаться домой и сообщить госпоже, что они отправляются на поиски Касема. Закутав головы от влажности осенней ночи, мужчины двинулись в пустыню. Они шли при свете лунного серпа, выглядывавшего из-за туч на усеянном звездами клочке неба. Хасан звал, прорывая своим криком тишину: «Касем! Касем!» Со стороны аль-Мукаттама ему вторило эхо. Достигнув скалы Хинд, они обошли ее кругом, но не обнаружили никаких следов Касема. Низким голосом дядюшка Закария спросил:

— Куда же он пошел? Он же не сумасшедший и не разбойник!

— И у него не было ни малейшей причины сбегать, — пробормотал Хасан.

Садек подумал, что в пустыне полно бандитов, и сердце его ушло в пятки, но он промолчал.

— Может, он у Яхьи? — размышлял Закария.

Будто хватаясь за последнюю надежду, молодые люди воскликнули:

— Яхья!

Однако Закария рассеянно произнес:

— Хотя зачем бы ему было у него оставаться?

До границы пустыни они шли молча, одолеваемые мрачными мыслями. Где-то вдалеке уже кукарекал петух, но из-за набежавших туч было еще сумрачно. «Где же ты, Касем?» — вздохнул Садек. Казалось, все было напрасно, но они продолжали идти, пока не остановились перед хижиной Яхьи, погруженной в сон. Закария постучал.

— Кто там? — раздался голос.

Дверь отворилась. На пороге, опираясь на палку, стоял Яхья.

— Не сердись на нас, — извинился Закария. — Мы пришли, чтобы спросить о Касеме.

— Я ждал, — спокойно ответил Яхья.