Они разделились, и прежде чем разойтись, Касем напомнил:

— Основной удар направьте на Савариса и его пособников. Ведь остальные скоро станут нашими собратьями.

Они попрощались. Касем, Хасан и несколько человек с ними повернули на север, прошли параллельно горе, а потом свернули налево на дорогу аль-Каррафа и укрылись за воротами. Дорога была перекрыта: люди Садека засели с левой стороны, а Аграма был готов атаковать справа.

— Процессия движется в кофейню аль-Фаляки, — сказал Хасан.

— Надо расправиться с ними раньше, иначе пострадают невинные люди, — ответил Касем.

Они продолжали ждать в темноте и уже начали нервничать. Вдруг Хасан воскликнул:

— Не могу забыть, как погиб Шаабан!

— Жертв надсмотрщиков не счесть, — вздохнул Касем.

Садек свистнул, Аграма отозвался. Их решительность крепла.

— Как только с Саварисом будет покончено, жители сразу же перейдут на нашу сторону, — сказал Хасан.

— А если кто решит мстить, мы дадим отпор на узкой тропе.

Эти мысли были для них как свет в ночи. Не пройдет и нескольких часов, как они либо одержат победу, либо их мечты растают так же, как однажды их души покинут тела. Касему показалось, что он видит тень Кандиля и слышит голос Камар. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он пас овец. Касем крепче сжал дубинку и сказал себе: «Мы должны победить!» Вдруг Хасан спросил:

— Ничего не слышишь?

Касем прислушался и уловил слова песни.

— Приготовьтесь! Они идут.

Музыка приближалась и слышалась все отчетливей. Вступили свирель и барабан, а за ними раздались радостные песни. В свете факелов показалась приближающаяся процессия. В кругу танцоров и мужчин, размахивающих палками, появился Саварис.

— Свистнуть Аграме? — спросил Хасан.

— Когда начало процессии поравняется с той лавкой, — твердо ответил Касем.

Свадьба продвигалась, музыка и песни становились громче. Один из танцующих восторженно подпрыгивал и выписывал круги перед процессией. На его вытянутой и повернутой вверх ладони в такт его прыжкам волчком крутилась трость. С каждым кругом он все больше приближался к лавке, пока не поравнялся с ней. За ним медленно подтягивались и остальные. Хасан трижды свистнул. Из-за поворота выскочил Аграма со своими людьми, и они напали на тех, кто был в конце процессии, нанося им удары дубинками. В смятении ряды их смешались, люди закричали, кто от гнева, кто от страха. Хасан свистнул еще три раза, и Садек с остальными выбежали из-за рыбной лавки с другой стороны улицы, прежде чем гости успели опомниться. Не теряя времени, Касем и его люди как один вышли из-за ворот и атаковали передние ряды. Придя в себя от неожиданности, Саварис со своими пособниками подняли дубинки и вступили в беспощадную борьбу. Большинство гостей бросились врассыпную в ближайшие переулки. Дубинки с грохотом ударялись друг о друга. Головы разбивались в кровь. Свадебные фонари были разнесены вдребезги, цветы рассыпаны и растоптаны. Из окон слышались крики, двери кофеен позакрывались. Саварис ловко размахивал дубинкой во все стороны, не щадя никого. Борьба накалялась, дерущихся охватила ярость. Увидев неожиданно перед собой Садека, Саварис закричал:

— Ублюдок! — и замахнулся, но его дубинка встретила ответный удар Садека, который пошатнулся и оступился. Саварис нанес еще удар, и опять Садек отразил его, но на этот раз от сильного удара упал на колени. Саварис уже готовился к третьему и последнему удару, как заметил Хасана, который, обезумев, ринулся на него, чтобы спасти товарища. Саварис развернулся в его сторону, кипя от гнева:

— И ты здесь, сын Закарии? Сукин сын!

Саварис опустил дубинку с такой силой, что если бы Хасан не отпрыгнул в сторону, то был бы убит.