Но сделать этого было невозможно, поэтому тягостное чувство вины снова свалилось на меня, заслоняя всю радость этого чудесного утра, и если раньше я грузилась только из-за Кристины, то теперь стало ещё хуже. И пусть даже я не очень-то нужна своим родителям, но они всё равно не заслужили того, как я поступила.

Вскоре в доме послышалось хлопанье дверей, громкие голоса, и ко мне на крыльцо выползла довольная и светящаяся как это самое утро Сёмина.

Наконец-то она выглядела как нормальная девушка. Очень хорошо выглядела, потому что улыбалась, и я тут же обнаружила у неё на щеках ямочки.

Настя сладко потянулась и крепко зажмурившись, вздохнула:

— Знаешь, я так выспалась, я давно так не высыпалась, я так устала от постоянного недосыпа, а сейчас чувствую, будто проспала лет десять подряд.

— Это, наверное, из-за свежего воздуха, — помимо ломящей в мышцах боли от вчерашнего перехода через поле, я тоже чувствовала лёгкую слабость.

— Знаешь, я тут подумала и решила, что мне, пожалуй, нужно вернуться обратно, — уверенно сказала Настя. — Во-первых, я слабая. Видишь, даже сознание могу потерять и сплю на ходу, а во-вторых, мне очень сложно находить с людьми общий язык. Я не умею жить в коллективе.

— Как хочешь. Но вообще, ты единственный человек, кого мама сама отпустила, и кто может не рисовать себе страшные картины родительских переживаний. Или это ты из-за того, что на тебя парни накричали вчера?

— Мне просто сложно видеть всё время это их снисходительное отношение. Я же знаю, что они терпят меня из жалости. Вокруг тебя все бегают, а на меня либо орут, либо игнорят.

Я отлично понимала Сёмину. Это очень сложно из своей тихой, устроенной, запертой на тысячу замков, жизни попасть в анархическую казарму. Каждый тянет одеяло на себя, спорит по пустякам, психует. Но в отличие от неё, у меня выбора не было.

— В любом случае, тебе придется ждать, пока Якушин не сделает машину, потому что иначе до станции не доберешься. Так, что расслабься. У тебя не так уж всё и плохо.

— И вообще после вчерашнего я поняла, что мы совсем друг друга не знаем. — Настя зябко куталась в накинутый на плечи пуховик. — Что там у каждого из нас в голове, одному богу известно.

— Это ты про Амелина?

— В том числе, — задумчиво сказала она, покусывая губы, и после небольшой паузы добавила. — Вначале, когда я его увидела, он мне очень понравился. Такой симпатичный, миленький кун.

— Миленький кто? — я вспомнила его безумный взгляд.

— Парень. Я даже решила, что вот такой мне бы подошел. Типа Усуи Такуми или Зеро Кирию, или Тору из «Усопших». Точно типа Тору. Мне нравятся светловолосые.

Настя была королева в своём аниме-мире и, вероятно, знала, как выглядят все эти персонажи, но я кое-как представляла лишь Усуи, и Амелин на него был совсем не похож. Но Сёмина вечно жила в этих своих образах, так что разубеждать её было бессмысленно.

— Я даже обрадовалась, что рассказала ему про то, где мы встречаемся, — продолжала она тараторить так, что я чуть было, не пропустила главное.

— Так значит, это ты всё ему растрепала? Настя!

— Я не растрепала, — сказала Сёмина, при этом виновато поджимая губы. — Просто пожалела его, потому что он очень просился с нами. Очень-очень. Я же не железная. И была этому рада, потому что он типа Тору. Но теперь, после того что увидела, буду держаться за километр от него.