Изменить размер шрифта - +
Подонки не потеряли энергетику, не записались на курсы макраме и не кинулись сажать загубленные деревья. Позади, в офисах и магазинах, в метро и на площадях, продолжалась вакханалия. Изменилось что-то в их организации. То есть у них и раньше не было толковых вожаков, поправил он себя, вглядываясь в полумрак зала. Но здесь, в «Парадизо», где они горланили неделю, здесь их Мекка, их кукурузный рай. Здесь их обожаемые картонные вампиры, места для поцелуев и покрытые ворсом, такие удобные полы для коллективных камланий. А уж об идеальных сортирных кабинках и толковать нечего, туда так удобно затаскивать девчонок во время сеансов.

«Запах спелости их — это запах сырой полной пепельницы под холодной постелью.

Вкус спелости их — это вкус засохших чернил на папирусе столетних писем.

Когда раскрываются плоды, покрывается льдом даже тёплое слово».

Инстинкт не нашёптывал, а кричал во всё горло, что надо срочно бежать. Покинуть «Парадизо» и бежать, не останавливаясь, плыть по канализации, шагать в нечистотах, отсиживаться в подвалах, лишь бы выбраться из города. Основной инстинкт не давал Гризли сделать вдох полной грудью, повесил невидимые грузила на коленные суставы, не позволяя им разогнуться.

Нет, он не позволит страху одолеть себя.

Леонид разогнул ватные колени. Ситуация в партере оказалась гораздо хуже, чем он предполагал. На некоторое время он застыл в крайне неудобной позе, растопырив руки, вжимаясь спиной в бархатный бордюр, боясь сделать лишнее движение. Их слишком много внизу, заметят — и он труп.

«Вознесём чистую хвалебную жертву долине Радости!

Гризли искал кантора этого кошмарного хора, но глаза слезились от дыма.

Дети не молились, как он надеялся. Слушая сатанинскую писклявую ораторию, физик почти убедил себя, что они валяют дурака, как и тысячи идиотов делали до них. Может быть, они даже кого-то зарезали, вполне возможно, и теперь возносят славу перевёрнутому распятию. Поливаются свиной кровью, делают друг другу татуировки и лакают спиртное. Что-то подобное он ожидал увидеть внизу и старательно готовил себя к этому. Всё, что угодно, даже пусть совокупляются, сволочи. Всё, что угодно, лишь бы найти живую Лолу.

Но внизу прыгали и пели не только дети. Насчёт крови он угадал верно, оставалось убедить себя, что на мордах сгрудившихся в партере лохматых существ была не кровь его ребёнка. Пускай они убивают друг друга, беззвучно взмолился Гризли. Господи, если ты есть, чёрт тебя подери, если ты существуешь, почему ты не позволишь им истребить друг друга?!

Внизу толкалось полно взрослых. Пожалуй, даже больше, чем тинейджеров. Главный зал киноцентра «Парадизо» представлял собой печальное зрелище. У самой сцены, множество раз пробитые дротиками, пулями и ножами, стояли в ряд картонные Фреди Крюгер, Спайдермен и Терминатор. Сбоку, готовая на порубку в костёр, жалобно присела двухметровая Женщина-кошка, а Робокоп и Блейд уже обгорели наполовину. От тысячи сидений остались торчащие провода. Портьеры висели клочьями, все до единой двери были выбиты. Под занавесом и в углах зала валялись изуродованные игральные автоматы. Несмотря на солидный вес, погромщики не поленились их притащить из фойе и не успокоились, пока не вывернули наизнанку. Пол устилал толстый слой программок и афиш. Если очень постараться, то огромный костёр в центре зала можно было принять за новогоднюю ёлку, а рассыпанные рекламки — за красочное конфетти.

Вечный праздник. Долина радости…

Неожиданно Гризли увидел Лолу. Он просто не догадался раньше заглянуть вниз, под балкон. Дочь его спала, положив голову на колени другой девушке примерно такого же возраста. А может быть, не спала, а пребывала в наркотическом опьянении… Кроме Лолы и её подруги вокруг дремали или лениво пили пиво ещё десятка полтора девчонок и парней, некоторые совсем дети. Леониду показалось, что на их ногах верёвки, но сквозь дым он точно рассмотреть не мог.

Быстрый переход