— Сражусь хотя бы с частью Изменчивого, — бормотал он.

— Жаль, он слишком быстро расправился с воинами, — сказал Харка. — Если бы мы успели достаточно далеко уйти от Реки…

— Насколько далеко?

— Нет-нет, идти пришлось бы слишком долго. Гляди, вот оно.

Перкар увидел, как чудище идет по одному из оросительных каналов; оно плясало на воде, как многоцветное пламя. Конечно, оно движется по каналу, ведь каналы — частица Реки. Перкару следовало бы отойти и сразиться с ним в поле, где оно не было бы столь сильным. Юноша оглянулся на Тзэма и Хизи — они, ничего не подозревая, двигались вдоль того же канала.

Демон мог пройти мимо него, Перкара, и догнать их. Перкар крепче сжал рукоять меча.

— Взгляни, — прошептал Харка, хотя и прежде он «говорил» довольно тихо. — Видишь его душевные нити?

— Да, — ответил Перкар. Он явственно различал семь душевных нитей поверх прозрачных очертаний чудовища.

Демон остановился неподалеку от Перкара. Взглянув на него — злобного, смертоносного, Перкар понял, что нет времени для раздумий. С боевым воплем он бросился на чудовище, и пламя охватило юношу. Меч его рассекал пустоту, пока Харка не наткнулся на сплетение жил, которое лопнуло с такой силой, что чуть не вышибла меч из рук. Юношу тут же обдало нестерпимым жаром, принесшим адскую боль, как если бы кто-то пролил на него расплавленный металл.

— Бейся, бейся! — яростно настаивал Харка. — Осталось всего две нити!

Перкар вонзил меч в полыхающее перед ним пламя.

Хизи чувствовала, как кровь Тзэма льется на нее, пропитывает одежду, липнет к коже — густая, как мед. Девочке хотелось, чтобы все эти ужасы прекратились, чтобы Йэн был Йэном — и, как прежде, живым, чтобы Тзэм никогда не был ранен, а жестокий Перкар вновь сделался далеким незнакомцем. Она закрыла глаза и заклинала, заклинала.

Тзэм, задыхаясь, споткнулся и едва ли не вскрикнул. Еще два шага — и его ноги подкосились.

— Принцесса, — прошептал он, — прости, я должен передохнуть. Иди вперед, я вскоре тебя догоню.

— Тзэм! — уговаривала Хизи. — Нет, Тзэм!

Тзэм осторожно поставил ее на ноги и едва не рухнул на землю.

— Иди, — настаивал он.

Вдруг позади Хизи услышала воинственный вскрик. Демон, переливаясь огненными красками, возвышался над человеком, казавшимся черной тенью.

— Вот что породили мои желания, — сказала Хизи. — Это чудище.

Гнев пронзил ее насквозь, уничтожив страх и беспомощность. Вокруг нее гибнут люди, а она, съежившись, заклинает, чтобы все стало как прежде… но не сама ли она всему виной? Сжав губы и стиснув кулаки, Хизи заторопилась туда, где Перкар сражался с демоном. О нет, она вовсе не беспомощна. Она — Хизи Йид Шадун, ее предки разрушали города.

И вдруг она почувствовала Реку, которая колыхалась в оросительном канале, и ощутила свою кровь как струю в ее потоке. Она пила из него, и ее руки и ноги наполнялись безмерной силой и росли, росли — она могла уже обнять канал, поле с Перкаром и Демоном. Демона она и схватила, стиснув сердито и крепко.

Чудище почуяло опасность — медленно оно стало отползать от Перкара, будто огненный паучок. Хизи слышала стоны Перкара, но уже не обращала на него внимания. Ее огромная, нечеловеческая рука проникла в демона и крепко сжала узел молний. Пламя побежало по ее руке, и в голове с каждым ударом сердца отдавались медные барабаны. Демон корчился, протягивая к ней щупальца, и вскоре издох. И тогда она сожрала его. Какое, оказывается, оно вкусное — мясо демонов!

Хизи весело захохотала и заключила в объятия все вокруг себя, даже то, что она не могла видеть.