— Входите, отец мой! Какие новости? — радостно поинтересовался Рожер. До затворников замка лагерные сплетни доходили нечасто. — Ложитесь рядом и держите голову пониже. Не следует подставлять незащищенный лоб под вражеские стрелы.

Отец Ив опустился на помост, подперся локтем и покосился на солнце.

— А в хорошую погоду здесь неплохо! — жизнерадостно воскликнул он. — Похоже, трудности вашей службы сильно преувеличены!

— Интересно, что бы вы запели, если бы пришли темной ночью под ледяным дождем, когда ветер завывает, словно табун турецких лошадей! — шутливо возразил Рожер. — Лучше расскажите, как идут дела в замках у других ворот.

— Похоже, дела идут отлично! Замок Танкреда надежно перекрыл ворота Святого Георгия, а граф Тарентский завершает строительство своего замка у ворот Святого Павла, и замок его уже прозвали Боэмундовым. Скоро мы замуруем турок наглухо, и они начнут голодать. Но я пришел побеседовать с вами о другом. Не могли бы вы смениться и пройтись со мной по берегу?

— Вообще-то я должен дежурить до ужина, — ответил Рожер, — но любой охотно поменяется со мной, чтобы поспать ночью, а не днем. Разбудите-ка мессира Гуго де Бельмонта, вон того дородного рыцаря в зеленом плаще. Когда он поднимется сюда, я освобожусь на часок-другой.

Рожеру стало не по себе: священники не приходят на пост, чтобы с глазу на глаз поболтать о чем-нибудь приятном.

Вскоре они выскользнули в калитку и бок о бок пошли по речному берегу.

— Похоже, мы оказались в дурацком положении, — не вынес ожидания Рожер. — Целью нашего похода была помощь восточным христианам, верно? Единственная сила нашего войска — это рыцари, атакующая кавалерия, ударом которой можно выиграть решающую битву. Но с тех пор как мы переплыли море (кажется, это было полжизни тому назад), по-настоящему мы участвовали в битве лишь однажды — в Дорилее. А дальше началась мелкая возня и в конце концов — эта бесконечная осада, которая тянется с осени. Тем временем греки, которые не умеют выигрывать битвы, но зато хорошо управляются с осадными машинами, возятся где-то на западе Азии, хотя они необходимы здесь. Если бы император прислал нам еду и пару тысяч механиков с ремесленниками, мы бы могли защищать их, пока они пробивали стены. В конце концов, они сами их выстроили, а у императора еще должны служить воины из антиохийского гарнизона — крепость-то сдали всего пятнадцать лет назад. Да нашлась бы тысяча способов, захоти они помочь нам!

— О да, прийти и разломать стены они могли, — хмыкнул священник, — но нужно ли это нам? Все боятся, что греческий император, взяв крепость, заберет ее себе, как Никею, и снова не пустит нас в город.

— Но я думал, что вожди обо всем договорились заранее. Разве граф Тарентский не получит Антиохию в лен от императора? — удивился Рожер.

— Может, и договорились, но когда это было, — со вздохом ответил отец Ив. — Похоже, сейчас договор потерял силу. Мне говорили, что зимой греческое войско готово было вступить в Киликию, но армяне его не пропустили, а граф Танкред вообще не потерпел бы их у себя в Александрии. Наверно, они вернулись домой. Император не верит, что мы сможем взять этот город, и пользуется случаем покончить с турецкими поселениями рядом со своей столицей, пока мы сражаемся на границе.

— Это совсем не по-рыцарски и не по-христиански…

— Что император не рыцарь, это ясно, но я не уверен, что он и настоящий христианин. По крайней мере, кое-кто из его духовенства явно предпочитает неверных.