Ты написала: «С любовью, Элли», — ты никогда так раньше не писала. Это лучшее место во всем письме. Я перечитываю три коротеньких слова вновь и вновь, удивительно, что чернила ещё не испарились от жара моих глаз с лазерными излучателями.

С ОГРОМНОЙ любовью,

Привет, Дэн!

Я вовсе не хотела отправлять то письмо. С утра машинально сунула его в конверт, потому что опаздывала и ничего не соображала, бросила в почтовый ящик и только тогда вспомнила, что я там нагородила. Стыд какой. Я даже вернулась к ящику и попыталась просунуть руку в щель, чтобы вынуть его — но тут рядом притормозили полицейские, и я решила, ещё не хватало, чтобы меня арестовали за то, что я ворую почту. Я выдернула руку и робко улыбнулась, и полицейские посмеялись надо мной и проехали мимо.

Все-все надо мной смеются. Ты здорово придумал про скафандр. Вот бы и мне такой. Только как разговаривать через стекло шлема? Даже в магазин не пойдёшь, как объяснить, что тебе нужен последний диск супермодной группы? Скакать как бешеная? А как потом его СЛУШАТЬ? И с подругами не поговорить. (Хотя лучшая подруга и так со мной не разговаривает.) А как быть с учителями? Правда, я не такая зубрила, как ты, если удаётся, я на уроках предпочитаю молчать.

Ну и дела, хуже не бывает. Пора ставить точку, не то собьюсь на новое длиннющее письмо, полное излияний. И, кстати, я не могла написать «С любовью, Элли». Вообще-то я не помню. Но я никогда не пишу «С любовью», даже "Л", даже сердечек не рисую. Я сухо подписываюсь:

Привет, Элли!

И всё-таки ты написала «С любовью». Я прячу твоё письмо у себя на сердце. Звучит красиво, но не совсем точно. У меня на рубашке нет карманов, так что пришлось положить его в карман брюк. И твоя «Любовь» (не "Л", не сердечко — «Любовь»!) трётся о моё бедро. Боже, это звучит так пошло, а я не хочу писать тебе пошлые письма, полные грязи, как другие парни в нашей школе. Правда, их письма вряд ли предназначены девушкам, скорее они хвастаются своими победами друг перед другом.

Я не хочу писать тебе такие письма. Не думай, я по-прежнему считаю, что ты красивее всех на свете и т.д. и т.п. Это была любовь с первого взгляда. Я сразу понял, что мы созданы друг для друга, и я все время о тебе думаю. Я ещё никогда не влюблялся. Нет, я люблю папу и маму (хотя иногда с ними тяжело, и эти их укоризненные взгляды, если я прошу о чём-нибудь совершенно нормальном: посмотреть «Красного карлика» или «Дно», поиграть в компьютер или сходить на футбол. Они хотят, чтобы я сидел в углу, читал книги, носил натуральный хлопок, сдавал макулатуру и был тише воды ниже травы — как они сами). Я люблю братьев и сестёр (хотя они, как и твой Моголь, настоящие маленькие разбойники — нет, исчадия ада, особенно когда врываются ко мне в спальню, роются в моих вещах и смеются над моей причёской). Я пытаюсь стать крутым хипповым парнем, чтобы ты взглянула на меня и поняла, что я твой господин и ты готова идти за мной на край света. Не думай, я не свихнулся — по крайней мере, ещё сильнее — что-то в этом роде говорит Джульетта. Вы проходите «Ромео и Джульетту»? Мне нравится, только в нашей школе одни парни, так что какому-нибудь бедолаге приходится читать за Джульетту. Я, конечно, попал; все стали покатываться со смеху, и я понял, что моей репутации вот-вот наступит конец. Пришлось свалять дурака и изобразить тонкий визгливый голосок, и учитель очень на меня рассердился. А жаль, он неплохой мужик, даже давал мне читать свои книги. Зато ребята решили, что я приколист, а не придурок, правда, приколистом мне тоже быть не хочется. Но как стать крутым с хилыми мышцами и прыщавой кожей? Мне нет четырнадцати, так что я не могу заработать денег на приличные вещи.