Редкозубый Ирхалий, Кларисса и еще одна девочка, Адель, составляли тройку — но к дружбе это не имело ни малейшего отношения; помимо прочего, состав троек менялся ежемесячно. Пойти куда-либо в одиночестве или даже вдвоем было нельзя — наказание не заставляло себя ждать: по этой части Властители были куда как изобретательны. Ознакомившись с положением дел, Кларисса приуныла — в свете здешних порядков предстоящее бегство выглядело весьма непростым делом. Она не сомневалась, что рано или поздно окажется на свободе; вопрос лишь в том, когда это произойдет… Девочка почти не испытывала эмоций, лишь изредка ощущая слабую тень беспокойства или раздражения, — но даже эти отзвуки чувств казались ненастоящими. Она словно раздвоилась, причем большая часть теперешней личности принадлежала новой Клариссе — той самой, что впервые заговорила с ней на парковой скамейке. К прежней себе девочка относилась снисходительно-небрежно, словно к старой кукле; лишь изредка смутное чувство потери тревожило ее душу. Впрочем, следует признать: Кларисса-новая куда лучше справлялась с жизненными коллизиями — а кроме того, у нее, может быть, впервые в жизни, появилась ясная и четкая цель. На второй день знакомства она осторожно попыталась прощупать почву в разговоре с Аделью.

— Ты что! Отсюда никто никогда еще не сбегал! — убежденно заверила ее лядащая золотушная девочка, округляя глаза. — Но если бы кто-то попытался… Я даже не знаю, какое наказание придумали бы Властители; наверняка что-нибудь воистину ужасное!

— Подъемный мост опускают только для самодвижущихся карет! — прошепелявил Ирхалий. — До города здесь знаешь как далеко?!

— Даже если ты выберешься за ворота Школы — куда идти дальше, новенькая? — Адель испуганно оглянулась и снизила голос до шепота. — Кругом пустоши, тебя сразу заметят. Да и потом — надо же что-нибудь есть, где-то спать…

«Еду и ночлег не столь сложно найти, по крайней мере в городе», — мысленно ответила Кларисса; вслух же сказала только:

— Я просто спросила…

«Новенькая» — именно так называли Клариссу обитатели замка; право на собственное имя она потеряла, а другое Властители не спешили ей дать. «Новенькая так новенькая… В конце концов, какая мне разница?» — решила девочка.

Спустя несколько дней ее вызвала к себе директриса Школы, Лиодора. Идти, конечно, пришлось всей тройкой. Где располагается директорский кабинет, знали все без исключения: двустворчатая, обшитая железом дверь с торчащими головками заклепок навевала тяжелые мысли. Адель и Ирхалий остались по ту сторону, а Кларисса впервые переступила порог кабинета. Внутри была своеобычная для Школы, строго казенная обстановка: шкафы, заполненные пыльными бумагами, письменный стол и массивные кресла с высокими спинками. Сквозь зарешеченное окно сочился бледный свет. Директриса внимательно изучала некие документы. Молчание затягивалось. Наконец Лиодора прервала свое занятие и навела на девочку лорнет. Кларисса выдержала тяжелый, тусклый взгляд Властительницы. Неожиданно лицо той дрогнуло, скривившись, точно Лиодора глотнула уксуса, — судя по всему, это должно было означать улыбку.

— Садись, — предложила она. Кларисса устроилась на жестком неудобном сиденье, чинно сложив руки поверх фартука.

— Ты, похоже, всех здесь считаешь своими врагами, — без обиняков начала директриса.