«Действительно, я слишком мрачно смотрю на вещи!» — сказал себе лорд Харткорт.

Он вылез из машины и направился к широким мраморным ступеням британского посольства.

— Господин Каннингэм ожидает вашу светлость, — сообщил ему дворецкий.

— Где он? — спросил лорд Харткорт.

— Господин Каннингэм поднялся в комнату вашей светлости.

— Прекрасно, — проговорил лорд Харткорт. — В котором часу ужин, Джарвис?

— В восемь, милорд. У вас еще ровно сорок минут.

— Спасибо, — поблагодарил его лорд Харткорт. — Надо сегодня надевать знаки отличия?

— Сегодня у нас ужинает султан Марокко, милорд. Я дал указания вашему камердинеру, какие регалии надеть.

— Спасибо, — сказал лорд Харткорт.

Разговор был совершенно ненужным, думал он, поднимаясь в свои комнаты. Его камердинер служил у него уже пять лет и редко ошибался.

Лорд Харткорт вошел в гостиную и увидел там Бертрама, который лежал на диване, закинув ноги на стул, и читал газету.

— Привет, Вейн. — Он даже не сделал попытки встать. — Я хотел видеть тебя.

— А я не хочу видеть тебя, — ответил лорд Харткорт. — Я хочу принять ванну, а потом у меня официальный прием, и мне придется быть внизу самое позднее без десяти восемь.

— У тебя есть время, — заверил его Берти. — Я хочу тебе кое-что показать.

Он поднялся и достал из кармана письмо.

— Прочти мне его, старина, — попросил лорд Харткорт, открывая дверь в спальню. — Я не могу опаздывать. У сэра Джеймса будет удар, если к приезду гостей мы не будем стоять в холле как мебель. Что там в письме, от кого оно?

Бертрам проследовал за ним в спальню и присел на край кровати.

— От герцогини, — ответил он, — и если ты сможешь объяснить мне, что все это значит, я буду крайне признателен. Будь я проклят, если что-нибудь понял.

— Читай, — сказал лорд Харткорт.

Он снял пиджак и передал его камердинеру. Потом начал развязывать галстук.

Держа письмо на вытянутых руках, Бертрам последовал указаниям своего кузена.

«Дорогой господин Каннингэм, как я поняла из слов своей племянницы, вы были очень добры и пригласили ее покататься в Булонском лесу завтра утром. Сожалею, но, в связи с тем что моя племянница только что приехала, мы не можем принять ваше приглашение. Надеюсь, однако, что увижу вас завтра вечером, а также, что ваш кузен, лорд Харткорт, будет сопровождать вас. Искренне ваша, Лили де Мабийон».

Закончив читать письмо, Бертрам швырнул его на кровать и уставился на кузена.

— И что же ты, черт побери, думаешь об этом? — спросил он.

— Мне кажется, это самый обычный вежливый отказ, — заметил лорд Харткорт.

— Обычный! — вскричал Бертрам. — От Лили де Мабийон! Как ты не понимаешь, она говорит, что девочке следует появляться с сопровождающей дамой и что у меня нет права приглашать ее на прогулку в Булонский лес. Лили де Мабийон, говорю я тебе! Что за игру она затеяла? Она не может держать девчушку взаперти, но если ей это и удастся, никто не будет думать о ней иначе, как о племяннице Лили.

— На основе твоих бессвязных выкриков, — проговорил лорд Харткорт, — я могу заключить, что ты рассчитывал, будто герцогиня примет тебя с распростертыми объятиями. Мой дорогой Бертрам, у нее наверняка есть планы в отношении своей племянницы: маркизы, графы, бароны. У них у всех есть огромное преимущество перед простым «высокочтимым», которому, как хорошо известно Лили, всегда не хватает наличных.