– А то я тебя не знаю! И учти: бог высоко, а я здесь, рядом. Спать я больше сегодня уже не буду – спасибо, внучек, разбудил, испортил мне ночь, – и если я что услышу – прокляну и отхожу тебя палкой, понял?

– Бабушка!

– Дай ей пижаму твоей покойной матери! И не вздумай подглядывать, когда она будет переодеваться на ночь!

– Бабушка!

– Что «бабушка»? Если б не я, ты бы такого успел натворить, в твои-то молодые годы – за всю жизнь у господа прощения б не выпросил!

И бабуля ушла к себе за загородку, сердито шаркая шлепанцами по полу. А там не улеглась, а лишь уселась на кровать (скрипнули пружины) и принялась бормотать молитвы.

И тут девушка порадовала Димитриса, потому что задала самый обыденный вопрос, вполне разумный:

– О чем вы говорили?

– О тебе, – не стал скрывать юноша.

– И что?

– Она спрашивала, кто ты и откуда взялась. А я не знал, что ей ответить.

– Она расстроилась?

– Думаю, да.

– Может, мне лучше уйти?

– Куда ты пойдешь? Сейчас ночь, а у тебя даже одежды нет.

– Мы будем здесь ночевать?

– Да.

– Это твой дом?

– Да.

– А где мы находимся?

– Я же тебе говорил: это Хора, или верхний город.

– Мы на острове?

– Да.

– Как он называется?

– Серифос.

Девушка помедлила и попыталась что-то вспомнить. Судя по ее лицу, у нее ничего не получилось.

– А где это? – тихо спросила она.

– Эгейское море. – Девушка не выказала ни узнавания, ни удивления, и Димитрис иронически продолжил: – Государство называется Греция, материк – Европа, планета – Земля. Слушай, что ты принимала?

– Я… Я не помню…

– Ладно. Раздевайся, ложись. Утро вечера мудренее. Я отвернусь.

Про мамину пижаму, посоветанную бабушкой, он решил не упоминать.

– Хорошо, – покорно сказала девушка.

Димитрис прислушался. Бабушка за стеной наконец улеглась и даже, несмотря на угрозу бодрствовать, успела завести свой еженощный посвист. Дай бог, больше она до утра не проснется. Парень указал рукой:

– Эта кровать – твоя. Стели, ложись. На другой я лягу. Я буду здесь, в комнате. Если тебе станет скучно или страшно, или что-то в этом роде – обращайся.

Девушка не ответила. Димитрис понял, что взял неправильный тон, и с чувством сказал:

– Я привел тебя в свой дом, потому что ты мне понравилась. Ты – красивая. И я бы хотел быть с тобой.

Она опять промолчала. Он подошел ближе и взял ее за руку.

Незнакомка резко отдернулась. Отступила на два шага, прижалась к стене. В глазах разлился испуг.

– Не бойся, что ты, что? – Он протянул перед собой две открытые ладони.

– Я не боюсь… но я… Я, наверное, нездорова. Не трогай меня. Пожалуйста, не трогай!

Она почти сорвалась на крик, а Димитрис прижал палец к губам и сделал испуганный жест в сторону перегородки, за которой помещалась старушка.

– Прости, – промолвила незнакомка.

– Я тебя не трону.

– Да, не сегодня, – мягко сказала она, даря ему надежду. – Для начала я должна выздороветь.

«Будем надеяться, что, когда выздоровеешь, ты не убежишь».

Она откинула покрывало на своей койке.

– Отвернись.

Димитрис покорно встал к ней затылком.