- Ты собираешься просветить нас о том, что с тобой произошло? Почему ты не принимаешь нашу помощь, словно и так все решил сам?

Не существует ответа на этот вопрос. Это был мимолетный порыв. Даже более чем, но для них он показался просто эгоистичным дурацким поступком. Словно я не мог чуточку потерпеть. Чтобы это ни было, уже все кончено. Когда я столкнулся с тем призраком, все выглядело так, как и тогда на сеновале. Появилась Анна, и я видел, как она страдает. Как она пылает.

- Я все вам расскажу, - говорю я, - но чуть позже. Когда в моей крови будет меньше обезболивающего.

Я улыбаюсь и трясу оранжевой бутылкой.

– Хотите остаться и посмотреть фильм?

Томас пожимает плечами и шлепается вниз, без задней мысли опуская руку в попкорн, посыпанный чеддером. Кармел требуется дополнительная минута, чтобы несколько раз вздохнуть, но, в конечном счете, она кладет свою школьную сумку и садится в кресло-качалку.

Несмотря на страх пропустить один из последних в этом году школьных дней, любопытство берет над ними верх, и уже на следующий день около 11:30 они появляются в школе, как раз перед ланчем. Мне казалось, я готов был рассказать им все, ничего не скрывая, но это оказалось труднее, чем я думал. А вот матери я уже, наоборот, все рассказал, перед тем как она решила пойти в магазин и оплести город заклинанием. Когда я покончил с этим, она выглядела извиняющейся. Прости меня мам за то, что подверг себя опасности. Снова. Но я совершенно не мог с этим справиться. И, похоже, не такая уж это важная проблема. Поэтому она посоветовала мне дождаться Гидеона и, не глядя в мою сторону, оставила одного. Вот теперь я наблюдаю у Кармел точно такой же взгляд.

Мне удалось проворчать что-то типа Извините, что не подождал вас ребята. Я не собирался этого делать. И даже не планировал.

- Чтобы туда добраться, тебе понадобилось четыре часа. Ты что, все это время находился в трансе?

- Мы можем просто сконцентрироваться? – вставляет замечание Томас. Он просит об этом с большой осторожностью, с обезоруживающей улыбкой на лице. – Что сделано, то сделано. Кас остался жив. Выглядит немного бодрящим, чем раньше, но все же он дышит, он живой.

Я дышу и страстно желаю, чтобы меня накачали перкоцетом . Боль в плечах похожа на живое существо, все больше пульсируя и раскаляясь.

- Томас прав, - говорю я. – Мы должны решить, что делать дальше, и понять, как помочь ей.

- Как помочь ей? – повторяет Кармел. – В первую очередь мы должны выяснить, что происходит. Насколько мне известно, ты мог себе это просто придумать. Или вообразить.

- Ты считаешь, я все это выдумал? Просто нафантазировал? Если бы это было так, почему же тогда все оборачивается именно таким образом? Почему она явилась мне в бессознательном состоянии и бросилась в печь? Если я все это придумал, тогда мне следует посетить несколько часов интенсивной терапии.

- Я не утверждаю, что ты нарочно так делаешь, - оправдываясь, говорит Кармел. – Мне просто интересно, истинны ли твои слова. Помни, что сказал Морфан.

Мы с Томасом переглядываемся. Все мы помним, как Морфан извергал тонны всякого бреда. Я вздыхаю.

- Ну, а что вам нужно от меня? Вы хотите, чтобы я просто сидел, сложа руки, и ждал, когда явь станет реальностью? А если она действительно в беде? – ее рука, указывающая на топочную дверцу печи, тут же всплывает перед моими глазами. – Не знаю, смогу ли я выдержать это. Но уж точно не после вчерашнего.

Глаза Кармел расширены. Лучше бы мы не ходили к Морфану, потому что его слова еще больше напугали ее. То, как он себя ведет, и сила, наполняющая атаме, говорит о том, что кое-что опасное следует еще со времен Изучения Библии. Я напрягаю плечи и вздрагиваю.

- Хорошо, - говорит Томас. Он кивает Кармел, беря ее за руку. – То есть, я хочу сказать, что мы обманываем себя, если думаем, что у нас есть шанс.