Ветер щекочет лицо, волосы падают на глаза. Мы у набережной, останавливаемся у самых перил, смотрим на тёмную гладь воды. Денис обнимает меня сзади, кладёт голову на плечо и спрашивает:

– Ты познакомилась с отцом?

– Да! Он чудесный: интеллигентный, мудрый, общительный. Даже через скайп я ощущаю какую то связь между нами, не родственную, а душевную что ли. То же самое с сестрой и братом. Они такие добрые, весёлые, мы болтаем по полтора часа – и не надоедает, наоборот, хочется узнавать о них ещё больше! Так странно, что мама за двадцать пять лет не смогла меня полюбить, а папа, Таня и Костя за три видеозвонка стали мне близкими и родными людьми. И приняли в семью.

– У нас с Машуней тоже самое. Близость и родственность душ, которую не объяснить словами. Например, к отцу и матери я ничего подобного не чувствую. А сестрёнку полюбил с первого взгляда.

– Кстати, как там Маша? Мы с ней и не поговорили толком.

– Да чудит, как обычно. Недавно повздорила с преподавателем гендерной социологии. Он нёс какую то чушь о том, что умные мужчины никак не реагируют на женскую сексуальность, видят в представительнице слабого пола сложную личность, а не красивую обёртку. Маша начала спорить, опираясь на свой опыт, доказывала, что парни сначала смотрят на внешность, а потом уже интересуются глубоким внутренним миром девушки. Препод рассмеялся, сказал, что доценты и профессора университета уж точно выше этого, а Маше не повезло с кругом общения.

– И как этот человек умудрился преподавать гендерную социологию? – удивляюсь я. – Что Маша натворила?

– Провела эксперимент. Если лекции вёл мужчина, Маша надевала откровенную одежду, садилась на первую парту и отвлекала преподов от занятия. Снимала их реакцию на телефон, а в конце недели пришла к гуру гендерной социологии и показала ему, как великие умы человечества реагируют на глубокое декольте и короткую юбку. Препод дико взбесился и пожаловался декану факультета. Речь шла об отчислении. Маша, конечно, ничего не сказала родителям, попросила меня о помощи. Декан оказался понятливым мужиком, мы с ним выпили по рюмочке коньяка, посмеялись над придурковатым социологом. Всё закончилось хорошо.

– Маша сумасшедшая. Как ей такие идеи в голову приходят?

– Она любит доказывать свою правоту. А как сестрёнка затащила тебя в ресторан?

– Воспользовалась женской хитростью, – хмыкаю, вспоминая Машины слова про задержку стипендии. – Я легко купилась.

– У неё талант, – усмехается Денис.

Киваю, разглядываю проплывающий мимо корабль с туристами, вспоминаю романтический ужин на крыше. Кажется, что это было в другой жизни.

– Ты не замёрзла? – переживает Денис.

– Нет, давай ещё о чём то поболтаем.

Мы около часа стоим в обнимку, смотрим на реку и разговариваем. Постепенно ветер пробирается под одежду, становится холодно, да и время не на нашей стороне – завтра возвращаться в бренный мир работы и суеты. Денис вызывает такси, провожает меня до подъезда.

– Ты просила не спешить, поэтому даже не надейся на поцелуй! – самодовольно улыбается он.

– Не сильно то и хотелось! – громко фыркаю. – Сам страдай, мне и так нормально.

– Вот же язва!

Денис резко притягивает меня, проводит языком по чувствительной шее, сжимает ягодицы. Сразу таю в его руках, всхлипываю от полузабытых ощущений. Нежный поцелуй в висок и волосы – и ощущение холода во всём теле. Денис отходит на целый метр, склоняет голову набок и усмехается:

– Спокойной ночи, Юля.

– Иди уже. Не дразни меня больше, – неудовлетворённо бормочу, пока достаю ключи из кармана.