— Добрый вечер, милорд, — я сделала реверанс.

— Мисс Руа. — Он подошел ко мне, выдержав паузу, во время которой я не могла подняться по этикету. — Проходите. Присаживайтесь.

Он даже отодвинул стул, что показалось мне невероятно галантным. Невысокий, сероглазый мужчина с грубоватыми чертами и светлыми волосами. Плотного телосложения, но назвать его грузным язык бы не повернулся. Для своего возраста (немногим за пятьдесят) граф Вудворд выглядел превосходно. Ухоженное лицо, густая борода и холеные руки с крупными круглыми ногтями. Эти руки и пододвинули на край стола конверт, подписанный «Для мисс Шарлотты Руа». Почерк был резкий и неразборчивый, таким обычно пишут аптекари.

— Это передали вам, от мистера Ваттинга. — Граф обошел стол и опустился в кресло, сцепив пальцы в замок. — Насколько я понимаю, у вас все сладилось?

— Да! — воскликнула я, но тут же добавила тише, как и положено: — Да, милорд! Слов нет, чтобы передать, как я вам благодарна! Вот только решительно не понимаю, почему конверт для меня принесли вам. Я ведь оставила мистеру Ваттингу свой адрес.

— Вы что-то имеете против? — Он нахмурился, и я покачала головой.

— Нет, просто… для вас это лишнее беспокойство.

— Ах, это, — отмахнулся граф. — Пустяки. А благодарность, мисс Руа, не всегда измеряется словами. Но это тоже пустое. Приятно, что смог вас порадовать.

Я улыбнулась и потянулась к конверту, но граф неожиданно перегнулся через стол и придержал его пальцами.

— Говорят, ваша картина называется «Девушка в цепях».

— Да, милорд.

— И о чем же она?

— О свободе, — ответила я, — точнее, о девушке, которая обретает свободу.

— Свободу? От чего?

— От условностей мира. От всего, что мешает ей быть счастливой.

— Вот как, — граф кивнул. — Необычный сюжет. Ну а вы сами, мисс Руа, какой видите свою дальнейшую жизнь?

— Я?

Прямота вопроса поставила меня в тупик. И дело было вовсе не в том, что я не знала, чего хочу, знала, и даже больше, просто привыкла жить, не загадывая. Но не загадывая и не мечтая — разные вещи. Мечтать мне никто не мог запретить, а вот загадывать наперед — себе дороже.

— Я хочу писать картины, — ответила серьезно. Возможно, это был не совсем правильный ответ человеку, который платит тебе жалованье гувернантки, но по крайней мере, он был честным. — Хочу открыть художественный салон, выставлять там свои работы и работы всех, кто не может изыскать возможность выставляться. Хочу домик у моря… Простите, милорд.

Последнее точно не относилось к теме, но граф сцепил руки в замок и откинулся на спинку кресла.

— Продолжайте.

— Продолжать, в общем-то, пока нечего, — призналась я. — Это все.

— А что же семья, дети? О них вы думали, мисс Руа?

Наверное, думала. Но не так, чтобы очень. Конечно, пару раз я представляла рядом с собой маленькую девочку в симпатичном платьице и мальчугана, пускающего кораблики, но дальше этого дело не заходило. Тем более что думать о семье, пока нет возможности ее создать как-то глупо. И тем более глупо думать об абстрактном мужчине, который сделает тебя счастливой, и которого сделаешь счастливой ты. Точнее, думать-то можно, но это все опять же мечты, а мне как никому другому пристало отличать мечты и фантазии от реальности.