— Вы не имеете права подписать картину псевдонимом, если она того не желает.

— Не желает?! Помилуйте, месье Орман! Это же будет форменный скандал.

— Скандалы привлекают внимание, а для общественного места это всегда плюс. Если они не спровоцированы ритуальным убийством с предварительной оргией.

Секретарь прерывисто вздохнул и начал медленно уменьшаться в размерах. Я даже не сразу поняла, что он опустился на стул.

— У вас… у вас странное чувство юмора. — Оттянув воротничок, словно тот его душил, директор музея посторонился, позволяя гостю пройти.

— У меня его нет, — это прозвучало по-прежнему хрипло, но с тем же успехом лезвие ножа могло вспарывать дерево, выбивая щепку за щепкой. — Замените договор.

Смысл последних слов дошел до меня, лишь когда он остановился, чтобы вонзить в меня пристальный взгляд. В глубине маски глаза отливали сталью, но я словно залпом глотнула кипятка. Мгновение, что он на меня смотрел, показалось долгим, как ожидание чего-то безумно желанного. Потом он просто вышел за дверь, и я, подчинившись порыву, поспешно шагнула за ним.

— Месье Орман! — воскликнула я. — Спасибо за все, что вы для меня сделали.

Он остановился так резко, что я едва не убежала вперед. Сейчас мы стояли лицом к лицу, точнее, лицо к маске. Мне никогда не доводилось оставаться один на один с мужчиной, тем более так близко, поэтому сейчас я отвела руки за спину, чтобы сцепить пальцы и не начать теребить волосы от волнения. Дурацкая привычка, пожалуй, единственная, от которой гувернантке не удалось меня избавить.

— Я сделал это не ради вас.

Холодная стружка голоса оседала на плечах, но вот странность — от него становилось все жарче.

— А ради кого же?

— Почему. Потому что могу.

— Но вы могли этого и не делать. И не только этого, все, что вы делаете, я имею в виду выставку и прочее — это очень благородно.

— Вы интересовались мной, мисс Руа?

Взгляд задержался на моих губах, я почувствовала его столь же отчетливо, как если бы он их коснулся.

— Не боитесь расстроить своего покровителя? Или он не из ревнивых?

— Я не… что?

К щекам прилила кровь. Не только к щекам, к ладоням, шее, груди… и вообще, я сейчас сама себе напоминала свечку, готовую вот-вот вспыхнуть от корней волос. Как-то так само собой получилось, что рука метнулась к его лицу. Он перехватил мое запястье в дюймах от прикрытой маской щеки. Швы перчатки впечатались в кожу — там, где его пальцы сомкнулись, как кандалы.

— Пустите! — выдохнула яростно. — Пустите, или я позову на помощь.

— Зовите, мисс Руа. Только в этом случае вместе с расположением графа вы лишитесь и места.

Сейчас его голос прозвучал как нахлест цепей, и я поняла, в каком положении оказалась. Сама пошла за ним, сама остановилась поговорить с мужчиной наедине. Случись кому-то выйти и увидеть нас, ситуация точно будет истолкована не в мою пользу. Кровь мигом отхлынула от лица. Как я вообще могла подумать, что в этом мужчине есть что-то благородное?

— Отпустите, — потребовала уже тише.

— Уже лучше. Но недостаточно.

— Недостаточно чего? — прошептала еле слышно.

— Покорности. Женщину украшает покорность, вы разве не знали об этом?

От такого заявления лишилась дара речи, а он медленно опустил мою руку вниз. Так медленно и близко к себе, что моя перчатка скользнула по его пальто. Пальцы при этом так и не разжал, дернув меня следом за собой. Мы шли рядом, но именно мне приходилось подстраиваться под его ходьбу. Несмотря на то, что он прихрамывал.