− Предложили — наливайте, − милостиво разрешила я. — Вы и вкусы мои изучили. Хорошая работа, Инга.

Она нахмурилась. Лишь на секунду. Стоит ли опасаться такой, как я? Плевое задание. Стратегическая ошибка — недооценить противника. Там, где видна слабость, скрывается сила. Там, где видна сила, скрывается слабость. Неужели вас этому не учили, Инга, или как тебя там? Или ты забыла?

Я коснулась ее руки. Жест, исполненный фальшивой искренности. Еще одно обманное движение в моей непутевой жизни.

Ну? Ну же, посмотри на меня!

Повинуясь мысленному приказу, тщательно прокрашенные ресницы дрогнули. Нашлась точка в основании большого пальца, легкий нажим.

− Дураки те, кто сразу клитор ищут. И эту, как там ее, точку G. С места в карьер. Любой из вас прелюдия нужна. Прелюдия — доказательство любви.

− А секс?

− Секс есть секс. Вот смотри, беру твою руку, пальчики неторопливо массирую, запястья касаюсь. Что чувствуешь?

− Приятное тепло.

− А так?

− Возбуждение.

− Продолжаем.

Продолжаем!

Горячий румянец волной прошелся по ее лицу. Подушечками пальцев я погладила нежную кожу − призывно, надавливая на чувствительные точки. О, есть! Процесс пошел. Всему вас учили.

Да, видно, мало. Вон как растерялась, когда ситуация внезапно вышла из-под контроля. Да, вы особые люди, но люди же! И ничто человеческое вам не чуждо. Просто проявляется оно в особой — извращенной — форме.

Нравится?

Она попыталась отстраниться. Не тут-то было! Я цепко держала изящную лапку с ухоженными коготками. Всей птичке пропасть…

В глаза смотри, сука!

Есть! За сотую долю мне удалось проскользнуть в едва заметную щелку ее сути. И как только углядела!

Инга дернулась, закрываясь, огораживаясь. Но опоздала.

Влажный пружинистый мох. Впереди — затейливая паутина, сплетенье имен, судеб и событий. Я крепко уцепилась за тонкие нити, не боясь их порвать. Они прочнее стали. Можно и порезаться. Осторожно — шажок за шажочком — в кромешной темноте, навстречу тусклому свечению.

В уголке рта стало солоно и горячо. Где-то там, по ту сторону душ¸ слизнула струйку крови. Инга что есть сил извивалась, стараясь освободиться от насильственного вторжения.

Жухлый свет. Я окунулась в мрачный и ядовитый поток. Фу!..

Снова вечность, сквозь которую пронеслась вся ее жизнь, такая жалкая и страшная. Как на доске почета: этапы большого пути, при ближайшем рассмотрении, мизерные.

Вынырнула, отплевываясь. Еще раз фу!

— Теперь можно и выпить. За вас, Инга. Ведь вас действительно так зовут? Немецкие предки по отцовской линии.

Характер холодный, нордический.

Она залпом выпила коньяк и провела ладонью по вспотевшему лбу.

— Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах. Теперь я понимаю, почему. Послушайте, это же больно!

— Что именно? — осведомилась я. На смену страху пришла холодная ярость. Со мной редко случается. Но когда накатывает, лучше отойти в сторонку и не мешать — пойду по трупам.

− Так от чего вам больно? — повторила я.

— То, что вы делаете!

— До сих пор никто не жаловался, — унимая дрожь ненависти, я сделала сырно-рыбный конвертик. С утра и впрямь ни крошки во рту. − Не надо сопротивляться, Инга, и тогда все будет хорошо. Насилие всегда рождает боль. Но вы сами его спровоцировали.

Инга помолчала. Потом:

− Мы вас недооценили, Кассандра. Признаю. Видимо, в психологический портрет вкралась ошибка.