Подписи под письмом не было.

— Любит поразглагольствовать парень, а?.. — пробормотал Эллери.

— Притом скользкий и холодный, как собачий нос, — кивнул инспектор. — Хочет шантажировать Нокса из-за того, что тот владеет краденой картиной… Верх бесстыдства!

Он осторожно положил письмо на стол и потер руки:

— Во всяком случае, парень дал о себе знать! Он уже задергался…

Эллери машинально кивнул, думая о другом.

— В любом случае было бы целесообразно сравнить образцы шрифта…

Инспектор подбежал к двери и крикнул в приемную:

— Томас, получи в архиве анонимку, в которой нам сообщили, что Слоун и Гримшо — братья. И приведи мисс Ламберт…

Не прошло и нескольких минут, а инспектор по почеркам и шрифтам уже работала за письменным столом инспектора. Обоим Квинам от нетерпения казалось, что она копается немыслимо долго. Наконец Уна Ламберт выпрямилась и объявила:

— Подпись на векселе, без сомнения, принадлежит

Халькису. Текст на оборотной стороне векселя, совершенно определенно, напечатан на той же машинке и тем же человеком, который печатал и первую анонимку.

Инспектор и Эллери кивнули.

— Есть какие-то конкретные детали, мисс Ламберт? — спросил инспектор.

— Да. Оба письма напечатаны на одном и том же большом «Ундервуде». Тот, кто писал, старался избегнуть всех индивидуальных особенностей.

Инспектор отпустил юную даму ласковым движением руки. Белье потопал в лабораторию, чтобы передать письмо для обнаружения отпечатков пальцев шантажиста. Как и ожидалось, их не оказалось. Отпечатки пальцев Халькиса на оборотной стороне, там, где вексель был подписан, подтверждали подлинность документа.

— Покажи-ка это письмецо Сампсону, — с удовлетворением сказал инспектор.

Отец и сын Квины нашли Сампсона и Пеппера в кабинете у прокурора. Анонимное письмо, которым триумфально размахивал инспектор, казалось, наполнило все вокруг светом и радостью. Впереди виделось окончательное завершение дела.

— Считаю за лучшее, — сказал Сампсон, — что тебе, Квин, пока надо держаться на заднем плане. Вдруг у пария еще сработает чутье. Мы должны приставить к Ноксу какую-нибудь не вызывающую подозрений фигуру, чтобы охранять дом и быть наготове, когда придет следующее письмо.

— Ты прав, Генри, — согласился инспектор.

— А что если этой фигурой буду я, шеф? — с готовностью спросил Пеппер.

— Просто прекрасно. Вы именно тот, кто требуется. Поселяйтесь у Нокса и ждите дальнейшего развития событий.

28

На следующей неделе произошло нечто удивительное — совершенно ничего не случилось.

Помощник прокурора ежедневно сообщал из дворца Нокса, что шантажист не появляется и не дает о себе знать письменно. Но и дело с картиной Леонардо не двинулось с места. Джеймс Дж. Нокс оставался замкнутым и не поддерживал никакого разговора с Пеппером на эту тему. Далее Пеппер сообщил, что он взял под особый присмотр Джоан Бретт. При этом известии Сампсон хрюкнул. Зная галантность Пеппера, он счел это выражение двусмысленным.

Только в пятницу, пятого ноября, затишье на фронте прекратилось. С утренней почтой пришло письмо, на которое Нокс и Пеппер набросились, будто голодные львы.