Она пришла к определенным выводам относительно того, какую пользу я могу ей принести при данных обстоятельствах, каковы бы они ни были. Было ясно, что она увидела возможность урвать и для себя лакомый кусочек.

Я слегка улыбнулся.

– Скажи, ведь ты поэтому и пришел ко мне? – продолжала она. – У тебя есть какие‑то предложения Эрику, и ты хочешь, чтобы переговоры вел посредник?

– Может быть, – ответил я, – Только мне еще надо все хорошенько обдумать. Ведь я совсем недавно поправился. И мне хотелось быть в удобном, надежном месте, если придется действовать быстро, на тот случай, если я, конечно, решу, что мне лучше всего вести переговоры с Эриком.

– Думай, о чем говоришь, – рассердилась она. – Ты ведь знаешь, что я доложу о каждом твоем слове.

– Ну конечно, – подтвердил я, ничего на самом деле не знающий, и тут же попробовал перехватить инициативу. – Если, конечно, ты сама не решишь, что тебе лучше иметь дело со мной.

Ее брови сдвинулись, между ними пролегли крохотные морщинки.

– Я не совсем понимаю, что ты мне предлагаешь.

– Я ничего не предлагаю – пока. Просто я ничего не скрываю и не лгу, а говорю, что точно еще ничего не знаю. Я не уверен, что хочу договориться с Эриком. Ведь в конце‑концов…

Тут я сделал многозначительную паузу, потому что сказать, по существу, мне больше было нечего, хотя я чувствовал, что пауза эта не совсем убедительна.

– А что, у тебя есть другие предложения?

Внезапно она вскочила, схватившись за свой свисток.

– Блейз! Ну конечно же!

– Сядь и не смеши меня, – ответил я. – Неужели я пришел бы к тебе вот так, запросто, проще говоря, отдался бы на твою милость, если бы речь шла о каких бы то ни было предложения Блейза?

Рука, сжимавшая свисток, опустилась. Она расслабилась и снова села.

– Может быть, ты и прав, – сказала она после продолжительного молчания, – но ведь я знаю – ты игрок в душе, и ты можешь предать. Если ты пришел сюда, чтобы покончить со мной, то это было бы действительно глупо. Ведь кто‑кто, а ты должен знать, что сейчас я вовсе не такая важная птица. Да и кроме того, мне почему‑то всегда казалось, что ты хорошо ко мне относишься.

– Так оно и есть, – с готовностью ответил я, – тебе не о чем беспокоиться. Успокойся. Однако странно, что ты заговорила о Блейзе.

Приманка, приманка, приманка! Мне так много надо было знать!

– Почему? Значит, он все‑таки связался с тобой?

– Я предпочитаю промолчать, – ответил я в надежде, что это даст мне какие‑то преимущества, тем более, что, судя по разговору, можно было себе представить, какую позицию занимает Блейз.

– Если бы это было так, я бы ответил ему то же самое, что и Эрику – «Я подумаю».

– Блейз, – повторила она.

Блейз, – сказал я сам себе, Блейз, ты мне нравишься. Я забыл почему, и я знаю, что есть причины, по которым так не должно быть, но ты мне нравишься. Я это знаю.

Некоторое время мы сидели молча, и я почувствовал сильную усталость, но ничем этого не показал. Я должен быть сильным. Я знал, что должен быть сильным.

Я сидел совершенно спокойно и, улыбаясь, сказал:

– Хорошая у тебя здесь библиотека.

И она ответила:

– Спасибо.

Последовала очередная пауза.

– Блейз, – вновь повторила она. – Скажи, ты действительно думаешь, что у него есть хотя бы один шанс?

Я пожал плечами:

– Кто знает? По крайней мере не я. Может, он и сам этого не знает.

Вдруг я увидел, что она уставилась на меня широко открытыми изумленными глазами.