— Так это получается…

— Ну, ты про расходы не забывай. Сам кофе, посуда, сироп, молоко или сливки. Грязными выходит сумма огромная за месяц, но по факту, две трети примерно — расходники и налоги. Да и не все кофе у нас по пятьдесят рублей. Я еще когда открывался, давал объявление о малой чашке кофе за девятнадцать рублей сорок восемь копеек.

— Почему не двадцать?

— Надо было цену минимальную сделать. Девятнадцать — себе в убыток. Двадцать — психологическая отметка. Вот я и сделал девятнадцать рублей сорок восемь копеек. Кофе себе может позволить каждый, но те, кто ходит по таким кофейням, люди не бедные. Вот и получается, что сдачу копейками большинство не берет. С мелочью ходить не хочет. А есть у нас кофе, который и подороже пятидесяти рублей.

Тут Фирс провел по экрану пальцем и пролистнул страницу программы, открыв ежемесячный сводный график.

— Это за прошедшие три месяца. Вот тут доход, расход и вот это чистая прибыль.

Мать удивленно уставилась на цифру и подняла на сына глаза.

— Ты за месяц заработал чуть больше ста тысяч?

— Ну, это только на кофейне. С зерновым кофе было бы вообще красиво, но тут все сложно. Большинство мелких кофеен ушли к Ореховым. Новый игрок у нас в регионе. Кофе так себе, но цена почти в два раза ниже. Демпингуют.

— Я боюсь спросить сколько у тебя сейчас в наличии средств, — растерянно произнесла женщина оглянувшись на супруга, продолжавшегося с хмурым выражением лица жарить котлеты.

— Около полумиллиона. Я не считал точно, хоть и надо бы, — пожал плечами Фирс.

— Сколько⁈ — обернулась к нему женщина и растерянно открыла рот.

— Пятьсот тысяч примерно, — повторил парень.

Мать хлопнула глазами, затем взглянула на отца, пожавшего плечами, и снова уставилась на сына.

— А у нас… стиралка старая на ладан дышит… — ляпнула она на автомате.

— Так возьми сколько надо, — пожал плечами Фирс. — Наличку я в диван складываю.

— Как в диван? — растерянно спросила мать.

— Ну, так… просто. Поднимаешь нижнюю сидушку, закидываешь деньги, закрываешь, падаешь сверху, спишь, — пояснил Фирс.

Женщина поднялась и с недоверчивым лицом направилась в комнату сына.

— Чего это с ней? — спросил парень отца.

— А-а-а-а… — махнул рукой мужчина, взял лопатку и принялся переворачивать котлеты.

— ФИРС! Ты с ума сошел⁈ — раздался голос матери. — Ты такие деньги дома хранишь⁈

— Ну, а где? — спросил парень. — Не в кафе же сейф ставить?

— Для этого банк существует! — вернулась на кухню женщина с ошалевшим видом.

— Так кассовое обслуживание тоже денег стоит, — пояснил парень. — Или как там это называется? Инкассация?

— Да, но все равно, такие деньги дома хранить не стоит! — буркнула мать, садясь на место. — Надо открыть счет или… или… не знаю, но так хранить столько наличности в диване⁈

— Ну, мне иногда требуется наличка. Редко, но бывает, — пожал плечами Фирс. — Канализацию помню делал, так с дядей Леней по карточке не расплатишься.

Фирс втянул носом аромат отцовских котлет и сглотнул.

— Эх, жалко мне бежать надо.

— На пустой желудок? — спросил отец.

— Придется. Время поджимает. У меня сегодня еще дела есть. С Машей налоги подводить будем за квартал и кафе закрыть надо, — вздохнул парень и поднялся. — Ладно, я побежал. Если что звоните. На счет стиралки я не шутил.

Парень направился в коридор, принявшись собираться.

— Миш? — растерянно произнесла мать.