— Я понял.

— Хорошо. Тогда с личиной ты ещё попрактикуйся, но помимо этого, для тебя будет и другое задание.

— Какое? — уточнил Фирс.

— Постарайся выучить заклинание прослушки. Чем меньше артефактов мы будем использовать в будущем, тем больше шансов на то, что мы останемся инкогнито. Понимаешь? Поэтому мы должны сделать всё, что от нас зависит. И заклинание нам поможет в этом.

— А где мне его достать?

— Хм… ну подумай. Ты же находишься в академии магов. Где ещё его можно раздобыть как ни здесь. Но если у тебя ничего не получится, я смогу помочь, наверное. Но опять же, это не желательно. Чем меньше я буду отсвечивать и привлекать внимания, даже среди своих знакомых, тем лучше.

— Логично. Тогда я сам постараюсь с этим справиться.

— И последнее. Если вдруг что-нибудь произойдет и тебе срочно надо будет переговорить со мной. По любому поводу. Просто дай мне знать. И я сам выйду на тебя.

— Дать знать? Как?

— При помощи вот этого. — Григорян протянул Фирсу небольшой черный прямоугольник, размером со спичечный коробок. — Это не переговорное устройство. Но если ты нажмешь на него с обеих сторон, вот так. То я сразу же пойму, что ты пытаешься связаться со мной. На этом всё… Фирс, я рассчитываю на тебя…

* * *

Громов сидел в кресле со слегка наклоненным бокалом, рассматривая коньяк, что болтался на дне. Неторопливо, размеренно, почти лениво, однако его нога, которую закинул на другую, выдавала его нервозность.

— Итак, — громко произнес он, не сводя взгляда с алкоголя. — Мне бы хотелось все же уточнить…

Он поднял взгляд на большой связующий артефакт, над которым плавало три облака. Голубого, зеленого и розового цвета.

— Вы… вы все обещали мне, что этого не повторится. Так? — спросил он. — Вы обещали, однако… Моего человека кровавым паштетом размазывает он… ОН!

— Если наша экстренная связь состоялась из-за того, что вашего человека прибил какой-то следователь…

— КАКОЙ-ТО⁈ — рыкнул Громов, резко подавшись вперед, отчего содержимое его бокала выплеснулось на пол перед ним. — Это Григорян! Эта живучая мразь продолжает работать! ОН! Именно он главная угроза провала всего! Всего плана!

— Успокойтесь, — спокойным голосом произнесло голубое облако. — То, что он делает — мельтешение мушки перед…

— Вы… вы совсем… не видите? — зашипел от злости Громов. — Этот… этот выродок, убивает моих людей. Он сует свой нос везде, где только может! Я и шага не могу ступить, не могу и слова произнести, не думая о том, что передо мной или рядом со мной может находиться он в личине!

— Максим Александрович, его мельтешение уже не имеет никакого значения, — раздался голос из зеленого голоса. — Наши люди везде. Мы на финальной стадии. Остались сущие мелочи, но они требуют времени и скрупулезности. Этот ваш Григорян, даже если на части порвется — ничего не добьется. Нас уже не остановить…

— Я правильно понимаю, — тут же замер Громов. — Ваш план… уже не остановить. А вот я… Как быть со мной и тем, что Григорян при первом же железном доказательстве воспользуется правом «Прямой казни»?

— Успокойтесь, это маловероятно. Это право не использовалось уже сотню лет. Не те времена, чтобы следователи казнили на месте виновных, — дрогнуло розовое облако. — Григорян не опасен, да и…

— То есть когда я требовал его устранить — вы сказали, что это чрезмерно и может привлечь внимание. Когда я говорил, что он постоянно лезет ко мне и следит — вы сказали, что я преувеличиваю.