|
При этом мы знаем, кто совершил последнее деяние. Доказательств нет, но все понятно. Нас могут вести по ложному следу – ткнут носом в институт, а «крот», например, на заводе. Эта версия так и просится. Не хочется ее отбрасывать. В деле замешан иностранный гражданин, явно не последняя шестерка. Будут ли такого подставлять, чтобы повести нас по ложному следу, – сомнительно. Но вероятность есть, в интуицию мы не верим, поэтому данную версию не отвергаем. То, что Запольский – «крот» и от него избавились, также со счетов не сбрасываем. В интуицию, повторяю, не верим, хотя она и вопиет обратное. Все версии следует проработать. Завтра займемся институтом. У нас появилась конкретная зацепка. Это субъект по имени Отто Штейнберг. Есть вероятность, что господин не в курсе, что мы его взяли на карандаш. Пусть и дальше пребывает в неведении. Теперь за господином нужен глаз да глаз. Контролировать все его шаги вне жилья и представительства. Но действовать надо осторожно, объект не должен почувствовать слежку. Справитесь, Виктор Алексеевич?
Глава четвертая
Вывеска на учреждении отсутствовала. Высокое крыльцо, две лестницы, разбегающиеся в разные стороны, две двери – для входа и выхода. Рабочий день был в разгаре, но двери постоянно хлопали: туда-сюда сновали сотрудники. Здание находилось на улице Октябрьской, пересекающей Красный проспект. Рядом – кинотеатр, знаменитый в городе дом «Под часами», на другой стороне – образцы конструктивизма и модернизма с яркими архитектурными достоинствами. «Сибмашпроект» занимал обычное пятиэтажное здание из силикатного кирпича. Ландшафт исторического центра он явно не украшал. Примитивный параллелепипед без выступов и карнизов – все гладко, ровно, даже оконные проемы выполнены заподлицо со стенами. – За работу, слуги государевы, – объявил Кольцов, первым покидая «Волгу». – Пойдем выяснять, кто тут продал черту душу. Прошел дождь, асфальт уж подсыхал, выглянуло солнце. Автостоянка перед зданием была заполнена едва наполовину. Автомобилей в личном пользовании граждан было немного. А имеющиеся редко использовались для поездок на работу. Люди предпочитали давиться в общественном транспорте, который курсировал весьма нерегулярно. За дверьми был небольшой холл. К посту охраны вела лестница. «Удобно: поставить пулемет и отбиваться от диверсантов», – машинально подметил Михаил. Попасть в здание было непросто: работала пропускная система. Дежурили два вахтера в серой униформе: один молодой, другой в годах – невысокий, ладно сбитый, лысоватый. Лицо его было непроницаемо, как у сфинкса. Удостоверения сотрудников КГБ не произвели впечатления. Вахтер лаконично бросил: «Подождите», сел за стол, открыл журнал и начал изучать последние записи. Видимо, соответствующая имелась: снисходительно кивнул, разрешая пройти через турникет. Молодой вахтер при этом скромно помалкивал. За постом находилась камера хранения личных вещей. Наверх уходила широкая лестница. Площадку за нижним пролетом венчал гигантский фикус в кадке. Лифт, похоже, отсутствовал или предназначался не для всех. Кольцов отошел к лестнице, стал наблюдать за работой вахты. Основной поток сотрудников давно схлынул. Но проходная работала. Люди предъявляли пропуска, вахтеры делали отметку в журнале. Для выходящих процедура была аналогичной. Подбежал мужчина, сказал, что на минутку: родственник ждет на входе. Вахтер оказался непреклонен (еще бы, за ним наблюдали с лестницы), без пропуска не выпускал. Чертыхнувшись, молодой человек поскакал обратно – за забытым документом. Вошла молодая женщина, стала запихивать в ячейку пухлый сверток (видимо, где-то выбросили дефицит), предъявила вахтеру для досмотра сумочку. Каблучки зацокали по лестнице. |
