Секретные материалы делились на три категории: «Для служебного пользования», «Секретно» и «Совершенно секретно». Работники режимных отделов контролировали допуск к этим материалам. Прикомандированные к первым отделам сотрудники КГБ были не редкостью. В основном это пенсионеры – их называли «офицерами действующего резерва». Они и возглавляли эти структуры.

– Теперь по отделу, занимающемуся проектом. Как строится работа – в общих чертах?

– Технические задания мы получаем из Москвы. Если конкретно – из НИИ приборостроения. Надзор за этапами осуществляют структуры Министерства общего машиностроения. Надзирающих много, но так и должно быть: не троллейбус проектируем, гм… Доставка – фельдъегерской почтой, под охраной. Груз упакован, опечатан, все как положено. В московском НИИ делают все расчеты, составляют электронные схемы: в изделиях, сами понимаете, сложная электронная начинка… В нашем институте дорабатываются узлы и механизмы, мы же проводим компоновку. Кое-что улучшаем, совершенствуем – но только по согласованию с Москвой. Разгонные блоки, система устойчивости изделия в полете – это исключительно наши разработки. Многое приходится переделывать, буквально разбирать по винтикам целые узлы. Вы, может быть, не в курсе, но была череда неудачных испытательных пусков, после которых переделки были просто тотальные…

– Используете устройства ЭВМ?

– Да, отдельные расчеты ведутся электронным способом. Используем только отечественную технику. Это машины «Искра», ЕС-2701. Так называемые программоуправляемые ЭВМ. Громоздкие, неповоротливые изделия, в них используются перфоленты и перфокарты. За рубежом подобные машины называют компьютерами. Считается, что за ними будущее, но как-то, знаете, слабо верится, – Богомолов скептически хмыкнул. – Наши инженеры со счетными машинками, логарифмическими линейками и таблицами Брадиса вдвое быстрее проведут такие расчеты… Так что это направление пока второстепенное. Далее, об интересующем вас проекте. В первую очередь это ГИП – главный инженер проекта, Лазаренко Игорь Дмитриевич. Первоклассный специалист, отзывчивый человек, примерный семьянин, пользуется уважением коллег…

– Глеб Илларионович, давайте без этого, – поморщился Михаил, – мы все смотрели «Семнадцать мгновений весны».

– Хорошо, извините. – Директор смущенно кашлянул. – В подчинении Лазаренко – объединенный проектно-технологический отдел, отдел автоматики и группа конструкторов. Это порядка 25 человек руководящего состава и рядовых инженеров.

– У кого из них первая форма допуска?

– Мм… ни у кого. Первая форма – у меня, у товарища Урсуловича и еще у пары сотрудников, но они не имеют отношения к проекту. Также высшим уровнем допуска обладал товарищ Запольский, но он… вы знаете. Позвольте объяснить…

– Без сложностей, Глеб Илларионович.

– Хорошо. Первая форма – допуск ко всему проекту в целом. Эти люди могут без оглядки на первый отдел получать любые материалы, работать с ними. Выносить из института, разумеется, запрещено. В этом деле много нюансов, трудно объяснить неподготовленному человеку. Высшей формы допуска нет даже у Лазаренко. У него – вторая. Он имеет допуск ко всем материалам, кроме тех, на которых значится гриф «Совершенно секретно». Но, как правило, к рабочей документации это не относится. В противном случае некому было бы проводить и контролировать работы. Вторая форма разрешает допуск к любым материалам, связанным с проектно-конструкторской деятельностью. Это чертежи, расчеты, спецификации…

– Кто в упомянутых подразделениях имеет вторую форму, помимо Лазаренко?

– Начальник отдела автоматики Мышковец Галина Сергеевна, Погодина Ирина – временно исполняющая обязанности начальника проектно-технологической группы, а также Голубева Лилия Михайловна – руководитель группы конструкторов.