Диана осталась одна в золотой клетке. После шумной и безалаберной жизни в девичьем «общежитии» Букингемский дворец казался ей чуть ли не тюрьмой. Она пришла к выводу, что это место заряжено «отрицательной энергией». Дипломатичные намеки и уклончивые ответы придворных с каждым днем раздражали все больше: она напрасно пыталась выяснить, что же все-таки связывает ее жениха с Камиллой Паркер-Боулз. Чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, Диана то и дело спускалась со второго этажа, где находились ее апартаменты, вниз, в кухню и болтала с прислугой. Из уст в уста передавали историю о том, как леди Диана, босая, в джинсах, угощала бутербродами растерянного лакея.

Единственной отдушиной были уроки танца. Для этой цели пригласили из школы Вест-Хет ныне покойную пианистку Лили Снип и преподавательницу танца Уэнди Митчелл. Диана занималась классическим танцем и степом (чечеткой). Надев черное трико, она на сорок минут отключалась от мучавших ее проблем.

В эти памятные дни мисс Снип вела дневник, достоверно отражавший переживания леди Дианы Спенсер в связи в приближающимся днем бракосочетания. Первая запись в дневнике мисс Снип, сделанная в пятницу, 5 июля 1981 года, гласит: «Играла в Букингемском дворце для леди Дианы. На уроке поработали от души, не теряли времени даром. После урока леди Диана с лукавым видом сказала: «Теперь, наверное, мисс Снип отправится прямиком к газетчикам на Флит-Стрит». У нее есть чувство юмора, и это будет очень кстати в ближайшем будущем».

На последнем уроке Диана занималась с особым рвением. До венчания оставались считанные дни. Диана с тревогой ожидала перемен в своей жизни. Мисс Снип записала в дневнике: «Леди Диана выглядит усталой — явно недосыпает. Я вручила ей подарок от школы Вест-Хет — прелестную серебряную солонку. Очень понравилась. Леди Диана принялась считать дни, которые ей осталось провести на свободе. Грустно. Перед дворцом толпы народа. Надеемся возобновить уроки в октябре. «Еще 12 дней, и я уже буду не я» — сказала леди Диана».

Несмотря на эти слова Диана не могла не понимать, что ее прежняя индивидуальность давно осталась за воротами Букингемского дворца. За несколько недель после помолвки она стала более уверенной в себе, более зрелой. Она вела себя все более непринужденно, часто шутила. Изменения в характере и поведении Дианы отмечают в своих воспоминаниях знакомые, встречавшие ее в период между помолвкой и свадьбой. Люсинда Крэйг-Харви, видевшая свою бывшую домработницу на вечере по случаю 30-летия своего зятя Нэйла Мак-Коркводэйла, пишет: «Она умела держать себя так, что все чувствовали дистанцию и невольное благоговение». Джеймс Джилби также отмечает это качество: «Диану принято считать озорной девчонкой, похожей на миллионы других. Это далеко не так. В ней всегда чувствовалось что-то особенное: целеустремленность, упорство, здравый смысл. По мере того как она взрослела, эти черты проявлялись все более ярко».

Перед Чарльзом Диана буквально преклонялась и во всем подчинялась его воле, однако никто другой, судя по всему, не имел над ней такой власти. Что бы ни творилось у нее в душе, внешне она всегда выглядела спокойной, уравновешенной и веселой. На празднике в Виндзорском замке в честь принца Эндрю, которому исполнился 21 год, Диана вела себя совершенно непринужденно, как среди старых друзей. Когда будущий деверь спросил, не видела ли Диана герцогиню Вестминстерскую (супругу самого богатого аристократа в Англии), она шутливо упрекнула его: «Ну же, Эндрю, перестань хвастаться именитыми знакомыми!» Диана была остроумной без язвительности, в отличие от старшей сестры Сары, которая слыла самой колючей розой среди цветов, украшавших великосветские салоны.