Почти всю беременность Диана жила в Букингемском дворце, пока плотники и маляры трудились в их новых лондонских апартаментах. Лишь за пять недель до рождения принца Уильяма супруги переехали в Кенсингтонекий дворец. Их соседями были: принцесса Маргарет, герцог и герцогиня Глостерские, принц и принцесса Кентские. К моменту переезда силы Дианы были на исходе. Она постоянно жила под прицелом фотообъектива, каждый ее шаг обсуждался в газетах. Без ведома Дианы королева уже попыталась принять меры в ее защиту: журналистов с Флит-Стрит вызвали в Букингемский дворец, где пресс-секретарь королевы потребовал, чтобы принцессу оставили в покое. Однако это требование не выполнялось.

В феврале Чарльз с Дианой отдыхали на Багамских островах, куда за ними последовали и журналисты. Представитель одной из бульварных газет сфотографировал принцессу в бикини на фоне прибоя. Диана была тогда на пятом месяце. Увидев в печати этот снимок, принц и принцесса были в ярости, канцелярия Букингемского дворца сделала официальное заявление, в котором говорилось, что публикация фотографий является «одним из позорнейших фактов в истории британской журналистики». Этот скандал ознаменовал конец трогательной любви между прессой и принцессой.

Ажиотажный интерес средств массовой информации отнимал у Дианы немало сил, а ведь ее духовные и физические ресурсы и так были истощены до предела. Булимия, токсикоз, семейные неурядицы и ревность к Камилле — все это делало ее жизнь невыносимой. Бесцеремонное любопытство газетчиков в связи с предстоящими родами переполнило чашу терпения. Диана решила прибегнуть к стимуляции родов — вопреки рекомендациям своего гинеколога Джорджа Линкера, который, говорят, любил повторять: «Роды — естественный процесс, и с этим нужно считаться». Диана никогда не забывала печальную судьбу своего умершего во младенчестве брата Джона, однако инстинкт подсказывал ей, что она родит здорового ребенка. «Он замешан как следует», — сказала Диана одной из подруг накануне родов. Принц Чарльз отвез жену в частное отделение больницы св. Марии у Паддингтона, на западе Лондона.

Роды протекали долго и трудно. Диану непрерывно тошнило, и в какой-то момент доктор Пинкер и его коллеги даже склонялись к тому, чтобы сделать кесарево сечение. К тому же у роженицы резко подскочила температура, так что врачи серьезно беспокоились за здоровье младенца. В конце концов применили эпидуральную анестезию (инъекцию в основание позвоночника), и она родила самостоятельно, не понадобились ни операция, ни наложение щипцов.

Радость не поддавалась описанию. 21 июня 1982 года в 21 час 03 минуты Диана произвела на свет мальчика — наследника. Это послужило поводом для всенародного ликования. На следующий день посмотреть на внука пришла сама королева. Комментарий был вполне в ее духе. Взглянув на маленький сверток, королева заметила сухо: «Слава Богу, уши у него не в отца». Второй после Чарльза претендент на королевский титул несколько дней оставался безымянным, поскольку родители не могли договориться, как назвать сына. Чарльз намеревался назвать первенца Артуром, а второго сына Альбертом. Диана выбрала имена Уильям и Гарри. Впрочем, пожелание отца тоже учли: Артур и Альберт — вторые имена его сыновей. Придет время, и Диана проявит не меньшую твердость в вопросах воспитания сыновей. Принц Чарльз планировал воспитывать детей по старой схеме — так же, как воспитывался он сам: сначала отдать их на попечение Мэйбл Андерсон, своей старой няни, а затем пригласить гувернантку, которая будет руководить начальным образованием детей в стенах Кенсингтонского дворца. Диана восстала против элитарного воспитания, обрекавшего детей на изоляцию от сверстников. Она была убеждена, что мальчики должны учиться вместе с другими детьми и нормально общаться с внешним миром, а не прятаться от него в тиши королевских покоев.

Насколько позволяли жесткие рамки придворного этикета, Диана старалась дать своим детям нормальное воспитание.