Мальчики громко восторгались удачными покупками Димы.

В это время Дима тихонько отвел Марка в сторону.

— Послушайте, у меня к вам дело, Каменев, — нерешительно произнес он. — Я не могу оставить здесь тех двух подростков, которые делили со мной мое одиночество в этом лесном убежище. Но не знаю, захотите ли вы принять их…

— Но девочка эта еще почти ребенок?

— Да, да… и это осложняет задачу. Но она вынослива, сильна духом и телом, привыкла к невзгодам и лишениям и походная жизнь, думается мне, будет ей вполне под силу.

— А её брат?.. Полагаетесь ли вы на него?

— Я не хочу от вас скрывать ничего, Марк, не хочу и не смею. Прежде этот юноша не внушал мне никакого доверия, Я знаю, что он не прочь присвоить себе чужое и напасть из-за угла и на все такое… Я был дурного мнения о нем раньше, до… до вчерашнего дня.

— А вчера?..

— Вчера он меня привел в неописуемый восторг своей готовностью принести хотя бы маленькую помощь родине.

— Ну и отлично. Раз вы так полагаете, то мы охотно примем его в нашу дружину. Его и девочку. Будь по-вашему, Стоградский, вы славный, честный товарищ. Я могу решать за всех остальных, потому что мои товарищи единогласно выбрали меня старшиною нашей «Зоркой Дружины». Ну, а теперь идем к ним и порадуйте вашего приятеля и его сестру их поступлением в члены «Дружины».

Тотчас же Марк и просиявший от удовольствия Дима присоединились к остальным.

— Братья дружинники! — обратился Каменев к своим товарищам — я хочу вам сказать, что наша «Дружина» увеличивается еще двумя членами, из них один девочка. Ничего не имеете против?.. Согласны?..

Минута молчания и вслед за нею дружный, радостный крик:

— Да, да!.. Очень рады!..

— А теперь, господа, советую обсудить ближайший план действий, — предложил опять Марк.

— А поесть чего не изволите? — робко спросила вдруг Маша. — Должно, пришли сюда натощак?..

— Это не помешало бы. Верно, девочка, что пришли мы сюда натощак — раздалось в ответ несколько голосов.

Едва они успели произнести это, как Маша, Сережка и Дима бросились хлопотать с ранним завтраком.

Запылал хворост под самодельной плитою и быстро закипела вчерашняя похлебка в кастрюле.

Через полчаса вся компания, одетая в кожаные куртки и высокие сапоги, а Маша в своем темно-синем платьице, в ватной кофте и капоре, вышли из избы кузнеца.

«Зоркая Дружина» быстро зашагала по тому направлению, где, по указанию Сережки, должны были находиться русские позиции.

Маша задержалась на пороге случайного жилища, в котором ей пришлось провести едва ли не лучшие месяцы своей еще юной жизни. Она окинула в последний раз грустным взором стены избы и тихо зашептала:

— Господи, спаси и помилуй нас всех….

Потом проворно сорвалась с порога и бросилась догонять компанию.

ГЛАВА VII

Первый подвиг

Осень. Сырое, холодное утро. Низко нависшие над землею тучи обещают разразиться частым бесконечным дождем.

В крошечной польской деревушке, состоящей из двух десятков халуп, окруженной с трех сторон леском, а болотом с четвертой стороны, укрывается маленький передовой казачий отряд, наблюдающий за передвижением передовых частей неприятеля. Уже несколько дней стоят они здесь, дожидаясь приказания начальства двинуться вперед, но приказание почему-то замедляется.

Крестьяне, обыватели здешней деревушки, поговаривают о том, что местность кишмя-кишит германскими разведчиками и что маленький казачий отряд отрезан от своей части.

Сотнику Мануиленко уже несколько раз доносили об этом, но он бессилен предпринять что-либо до получения приказания от своего начальства.