Мы только были впереди и успели скрыться.
К счастью членов «Зоркой Дружины», в комнате было не настолько светло, чтобы можно было разглядеть их хорошенько и открыть в них переодетых, преображенных цыган. К тому же то обстоятельство, что «цыганята» сами явились, давало немцам полное основание предполагать, что они забрели сюда, скрываясь от русских.
— Ну, а теперь объясните, куда направились русские? — после нескольких минут молчания, обратился снова офицер к своим странным гостям.
Тут Лео стал толково и обстоятельно докладывать ему, но какому направлению, по его мнению, должен был уйти встретившийся цыганам отряд. И указания Лео, разумеется, нисколько не соответствовали истине.
— Так… так… — одобрительно проворчал офицер. — Ну, а теперь проваливайте ко всем чертям!
Эти слова как будто нисколько не обрадовали юных цыган.
— Дорогой пан! — опять завопил Лео. — Будь, пан, столь ласков и прикажи дать нам немного сена и овса на дорогу. Ведь русские все отняли…
Просьба эта была столь трогательно выражена, что офицер немедленно согласился и отдал соответствующее приказание одному из толпившихся у дверей солдат.
ГЛАВА IX
Обещание исполнено
Караул, стоявший на дворе и у ворот фольварка, был очень удивлен тем, что «цыганят» отпускают на все четыре стороны.
Солдатам они с самого начала показались весьма подозрительными, и они были уверены, что случайные гости, если не подвергнутся казни за шпионство, то во всяком случае будут задержаны до выяснения всех обстоятельств, приведших их в фольварк.
Однако, распоряжение начальства коренным образом повлияло на мнение солдат. Раз начальство отпустило «цыганят» и даже приказало снабдить их припасами, следовательно, это — настоящие «цыганята», притом, видно, взявшиеся оказать германцам какую-либо услугу. В таком случае они заслуживают дружелюбного внимания к себе.
И солдаты, бывшие на дворе, принялись всячески ухаживать за «цыганятами». О надзоре за ними и речи уже не могло быть. Сами солдаты потащили на телегу мешок с овсом и добрую охапку сена, но этим не удовольствовались «цыганята».
Маша, пользиясь предоставленной свободой, схватила из сарая чуть ли не двухпудовый мешок с овсом, который скоро оказался в телеге. То же сделали по нескольку раз Лео и его товарищи.
Германцы это замечали, но, добродушно настроенные к «цыганятам», не мешали.
— На то они и цыгане, чтобы воровать и брать больше, чем нужно, — хохоча сказал один из солдат своим товарищам.
Те с ним согласились и не думали препятствовать «цыганам» предаваться их «природной привычке».
Члены «Зоркой Дружины», конечно, делали вид, что ничего не понимают и нагрузили, наконец, телегу так, что лошадь еле двинула ее с места.
— Дело сделано, урр… — начал было Лео, когда они уже были довольно далеко от фольварка, но в тот же миг рука Маши легла на его губы.
— Молчи! Они могут еще услышать…
— Тссс! — вмешался также Веня. — Заворачивай налево! Здесь уже наши должны быть!..
— Какое там! — недоверчиво пожал плечами Лео. — Ведь мы отъехали не больше версты от фольварка.
Но в эту минуту раздалось еле слышное ржание лошадей. Маша даже уловила два русских слова.
— Наши, никак наши! — не могла уже удержаться от радостного восклицания Маша.
Члены «Зоркой Дружины» не ошиблись. После того, как они уехали с целью добыть фураж для казаков, Мануиленко раскаялся в том, что отпустил детей на верную гибель. |