Говоря это, Дима достал из-за голенища сапога четвертушку бумаги — удостоверение начальника штаба дивизии, рекомендующего всем начальствующим лицам деятельность «Зоркой Дружины».

— Это другое дело, — повеселев, буркнул сотник, — теперь смотрю на вас иначе. А то, думал… И так, уходим отсюда.

Охрименко, урядник, услышав решение начальника, видимо, страшно обрадовался:

— Может, по дороге овса достанем, а то измаялись кони, третий день без овса.

Этого замечания было достаточно для тоге, чтобы Дима выступил вперед:

— Мы снабдим вас овсом и другими припасами… из соседнего фольварка, занятого вчера германцами.

Сотник улыбнулся:

— Вы увлекаетесь… Как можно из занятого немцами фольварка привезти что-либо?

— Позвольте доказать вам, что мы не увлекаемся.

— Пожалуйста, желаю вам успеха!

ГЛАВА VIII

Мнимые цыгане

С наступлением сумерек из деревушки выехала телега. Ею правил худощавый цыганенок в лохмотьях, вооруженный короткой плеткой. В телеге сидела девочка-цыганка, а рядом с нею худой, нескладный, совсем юный цыган.

Никто бы не узнал в последнем добросовестно преображенного Лео Клеонова. Он первый вызвался сыграть роль юноши-цыгана и послушно взгромоздился на телегу между Машей и Венею Зефтом, правившим лошадью.

Телега подвигается по лесной дороге. Но членам «Зоркой Дружины» уже знакомы эти места. Еще несколько десятков минут и — немецкие аванпосты.

— Надо бы спеть песню. Пусть сразу поймут, что мы не скрываемся… — шепнул своим спутникам Клеонов.

— По цыгански-то? — испугалась Маша. — А кто их знает, цыганские песни?

— Они поют так… Ой или, или, или, шалмаверства, шалмаверства… — неожиданно запел своим тонким голоском Веня.

— Ой или, или, или! — затянул за Веней Лео, которому тотчас же завторила Маша.

— Стой! Кто здесь? — почти одновременно с этим послышались немецкие слова.

В тот же миг луч прожектора осветил местность, и перед несказанно изумленным патрулем предстала телега с цыганским скарбом и тремя цыганятами.

Веня уже собрался было сказать что-то в ответ по-немецки, как раздалась команда:

— Взять их к командиру!

— Помните, никто из нас не знает по-немецки ни слова, — успел шепнуть Лео своим спутникам, пока их вели по направлению слабо освещенного помещичьего дома, над дверьми которого было выведено углем по-немецки: «Штаб».

— Что, шпионов привели? — посмотрел на старшего конвойного один из офицеров, наполнявших большую комнату. — Черт возьми! Цыгане, и все дети!

— Вы откуда? — обратился тот же офицер к дрожавшим от волнения Лео, Вене и Маше.

Но те, вместо ответа, только выпучили глаза.

— Не понимаем, не понимаем!.. — прошептал, наконец, Веня по-польски. — Мы живем в здешних местах и знаем только по-польски.

Тогда, к удивлению членов «Зоркой Дружины», германский офицер вдруг перешел на польский язык.

— Откуда вы? Где ваши старшие? Где русские? Вы должны были встретить их!

— О, пан! — внезапно падая в ноги германцу, завопил Лео. — О, пан! Мы шли целым табором… были и лошади и корм. И вдруг они появилась.

— Кто? Русские?

— Да, да, они, они, пан! Они забрали все, а старших угнали с собой.