настоящая невидимость – такая, которую не сможет засечь более сильный маг.

А плащ, который мог эту самую невидимость обеспечить, хранился, как я верно

предположила, в гардеробной принца, вход в которую лежал исключительно через его

же спальню… Вот я и добралась до этой спальни самым неоднозначным, зато и самым

быстрым способом.

– Сандра, я требую объяснений, – рычать Джер перестал. Теперь он шипел!

Я глубоко вздохнула и, крепче обняв воровской трофей, сделала нерешительный шаг в

сторону хозяина покоев.

– Давай так… – начала я нервно. – Расскажу, но только при условии, что ты возьмёшь

меня с собой.

Настроение его высочества Джервальта Эрилара Четвёртого никакого «торгашества» не

предполагало, о чём мне и сообщили, причём в довольно грубой форме. Но я слишком

ясно понимала – если не добьюсь обещания сейчас, точно останусь за бортом.

Последнее было недопустимо, потому что Джер и его свита – не маги. Они не знают и

сотой доли того, что известно мне, и вряд ли смогут верно оценить ситуацию и тем более

собрать доказательства.

– Джер, я всё понимаю, но говорить буду только после того, как пообещаешь.

От ругательства, выданного будущим королём, покраснели даже стены, а я вообще стала

пунцовой. Но не отступила и через пару убийственно долгих минут услышала опять-таки

шипящее:

– Хорошо. Обещаю. Говори!

Сделав новый глубокий вдох, я на подрагивающих ногах отправилась к Джеру – просто

кричать через полкомнаты не хотелось. А остановившись на безопасном расстоянии в

два шага, сказала:

– Есть подозрение, что блокиратором поят Витариуса.

– Да ладно! – фальшиво изумился Джервальт. – Не может быть! Как ты до этого дошла?

Я недоумённо хлопнула ресницами – что, простите? Он тоже понял?

– Это элементарно, Сандра, – пояснил свою реакцию Джер. – Я в курсе, что Оритания

некогда была магианной, и как маги дорожат своей силой, тоже знаю. Логично

предположить, что отнюдь не дешёвое зелье, подавляющее магию, готовят именно для

неё.

Я отвела глаза, а Джер…

– И я не слепой. Я видел, как Оритания тряслась на дне рождения сына, и как

расслабилась, едва Витариус смог обратиться к артефакту.

– Она могла нервничать по иной причине, – пробормотала я.

– А могла и по этой! – убил своей логикой Джервальт. Но он, положа руку на сердце, был

прав.

На какое-то мгновение я почувствовала себя самонадеянной дурой, но быстро

отвлеклась от самобичевания, потому что фантазия разыгралась, напоминая о том, что

происходило в этой спальне буквально несколько минут назад. Да даже постель, скорее

всего, ещё остыть не успела.

Застигнутая этими мелькающими в голове картинками, я опять стала пунцовой, и

пришлось очень постараться, чтобы отодвинуть это всё и вернуться к главной теме.

– Нужно проверить, – сказала я.

– Что?

– Проверить, что с Витариусом, потому что ему нельзя принимать блокирующий

эликсир. Это слишком вредно. Он может стать калекой или даже умереть.

Джервальт замер на миг, а потом прозвучало:

– Всё настолько серьёзно?

– Очень серьёзно, – призналась я.