Даже интересно, за что дворцовый распорядитель так на меня взъелся. Мечтал

пристроить на место секретаря какую-нибудь племянницу? Так я с удовольствием ей

должность уступлю… Как только выдрессирую дикаря до уровня принца.

Я сняла мантию, бросила её на багажную башню и размяла запястья. Несколько

несложных пассов, пара негромких слов и основательный поток силы… И вот уже

накидка, взмахнув полами, сама полетела к призывно распахнувшему дверцы шкафу.

Чемоданы расползлись по полу, раскрылись беззубыми пастями и принялись

выстреливать в сторону гардероба платьями, сорочками и прочими элементами

девичьего туалета.

Уже через пару минут все вещи заняли положенные места – только опустевшие

чемоданы остались. Не придумав ничего лучшего, я жестом загнала их под кровать и

повернулась к двери. Вопреки всем рассуждениям засов бесил. Хотелось спалить его и

заставить инициатора этого безобразия съесть пепел. Вот только портить дворцовое

имущество – не лучшее начало карьеры. Пришлось просто наложить отвод глаз, а заодно

оплести дверной проём сторожевой сетью.

Возиться со стенами и окнами сочла излишним – королевская резиденция всё-таки, а не

придорожный постоялый двор. И прихватив ночную сорочку и пеньюар, с чувством

выполненного долга отправилась в ванную.

Долго нежиться в тёплой воде не стала – быстренько приняла душ, высушила волосы.

Потом нанесла маску от синяков под глазами, поскольку встать предстояло рано. А

остатками дорогущей кентарийской мази, ускоряющей восстановление магических сил,

намазала кожу вдоль вен на шее и запястьях и наконец-то юркнула в постель.

Свет, повинуясь тройному щелчку пальцами, погас, я закрыла глаза, обняла подушку и…

Хотелось бы сказать, что заснула, но – увы – откуда-то раздался неясный шум.

Поначалу едва уловимый, он всё нарастал, пока не усилился настолько, что даже

натянутое на голову одеяло не в силах оказалось обеспечить вожделенную тишину.

Конечно, помог бы полог Эдвайса, начисто отсекающий любые звуки, но, во-первых, так

я рисковала проспать до обеда и проворонить какую-нибудь выходку Джервальта, а во-

вторых, третье энергозатратное колдовство подряд грозило как минимум мигренью.

Когда даже две подушки, прижатые к ушам, не помогли уснуть, я зажгла свет и обвела

спальню мрачным взглядом. Общеизвестно, что дворцовые стены и перекрытия

пропитывались чарами ещё на стадии строительства. То есть гарантировали идеальную

шумозащиту. Следовательно, гудело что-то в самой комнате. Какой-то гадкий сюрприз,

подброшенный подлым распорядителем. Причём сюрприз стыдливый, потому что умолк,

едва отступила тьма.

Загоревшиеся на ладошке поисковые искорки послушно унеслись исследовать спальню.

Я готова была поставить на люстру, уродливой каракатицей расползшуюся по потолку, –

в её огромных непрозрачных плафонах можно было спрятать что угодно. Или на

безвкусную напольную вазу у окна. Но огоньки, покружив по комнате, зависли возле

картины, которая занимала почти весь простенок между дверью в ванную и шкафом.

Накинув пеньюар и обув любимые пушистые тапки, я прошлёпала к полотну и замерла.

С виду ничего необычного – просто не слишком прилично одетая дама с веером из карт в

руке, – но искры выстроились цепочкой по периметру рамы и замигали, недвусмысленно

намекая, что чужие чары именно здесь.

Базовое сканирование результата не дало, и я рискнула снова погасить свет.