Племянница успела уже войти. Поставив ящик с камерой на пол, она стояла перед массивным позолоченным зеркалом, пристально разглядывая свое лицо, как будто видела его впервые.

Сьюзен затаила дыхание. Корри никогда прежде не обращала внимания на свою внешность, которая была лишена мягкости и округлости, так украшающих, по мнению тети, женщину. Напротив, в чертах Корри отразились сила воли и тонкая чувственность ее натуры, а пылающие янтарным огнем глаза могли свести с ума кого угодно. «Как быстро это произошло», – подумала Сьюзен.

– Корри, кто этот джентльмен, который подвез тебя?

Девушка потупилась.

– Я спрашиваю, кто этот человек, который привез тебя домой? Ты знала его раньше?

– Нет, тетя.

Корри приготовилась к следующему вопросу, который не замедлил последовать:

– По крайней мере, он тебе представился?

– Да… по дороге…

Тетя знала, что Корри никогда не лжет, но иногда не договаривает. Не успела она потребовать объяснений, как в дверях библиотеки показался Кордел.

– Кофе, Сьюзен. Пусть принесут кофе. Куда запропастилась эта проклятая Ли Хуа? Я не могу дозваться ее все утро. Держишь целый штат прислуги, а толку никакого. И куда они все подевались? Сьюзен, может, тебе удастся кого-нибудь найти… Да, и пусть принесут бренди. Бренди – это как раз то, что надо.

– Хорошо, Кордел.

Сьюзен тяжело вздохнула. Дело в том, что Беа Эллен, прачка, была сегодня больна. Поэтому Сьюзен отправила горничную Ли Хуа утюжить юбки. Но с тех пор прошло много времени. Наверное, как всегда, строит глазки мороженщику. Если так, то она ей покажет…

Сьюзен заспешила прочь по длинному коридору, увлеченная идеей проучить дерзкую девчонку. Она совсем забыла о Корри и не видела, как та снова подошла к зеркалу.

Корри внимательно разглядывала свое отражение. Глаза цвета темного золота немного испуганны. Сквозь абрикосовый пушок на щеках пробивается яркий румянец. Корри попыталась совладать со своим взволнованным, прерывистым дыханием. Она сняла шляпку, уложила растрепанные волосы в высокую прическу и закрепила шпильками.

Не нужно было соглашаться ехать в одной коляске с этим дерзким человеком. Ей следовало решительно отказаться. В результате она приехала домой расстроенная и испуганная, а главное – без фотографий.

Корри поджала губы. Что-то в этом Куайде Хилле волновало ее. Может быть, мужественность. Или самоуверенность. «Самоуверенности ему не занимать, – подумала она. – Наброситься на незнакомую девушку, насильно усадить в коляску, привезти домой против ее воли и всю дорогу пугать идиотскими выдумками о том, что могло бы случиться, если бы он всего этого не сделал».

Нет, она никогда не выйдет замуж за человека с таким деспотичным характером. Другое дело Эвери, мягкий, безупречно галантный. И хотя он еще не получил диплом юриста, то, что он настоящий джентльмен, несомненно. Он никогда бы не позволил себе схватить девушку и запихнуть ее в коляску, как куль муки.

Корри уложила последний локон и прислушалась к голосам, доносившимся из библиотеки… Значит, сегодня он встал с постели. Последнее время он редко мог себе это позволить из-за сильных болей в желудке. Хотя Сьюзен и Корри упрашивали Кордела обратиться к врачу, он решительно отказывался.

– Мне нет нужды во всех этих шарлатанах и вымогателях. Что нового могут они мне сказать? Что за последние сорок лет я выпил слишком много бренди? Я и без них это знаю, черт побери!

Теперь, когда Корри привела в порядок волосы и успокоилась, она почти забыла о возмутительно наглом человеке в коляске, своем самоуверенном благодетеле. Инцидент исчерпан, так зачем же о нем думать?

Она оставила ящик с камерой под лестницей и решила пойти на кухню посмотреть, не оставила ли миссис Парсонс что-нибудь вкусненькое для нее.