|
Полоска света разрезала темноту заколоченной хижины. Я высунул голову наружу: тусклое солнце, мокрые деревья у реки обвисли. Свет падал на отцов швейный стол и старую, лоснящуюся от долгого употребления машинку. Дальше была печка, а рядом с уходящей в потолок трубой – посудная полка. Еще стол, стулья, шкаф и кровати – вот и все наше имущество, скромные пожитки простых людей, занятых немудреным трудом. Да и кому оно нужно, отцово шитье… – Поторопись к лодкам, – строго сказал отец, – вон времени сколько, скоро отчалят. – Ага. – Я понял, что и впрямь припозднился. Дожевывая хлеб, надел рубашку, ботинки и выбежал на улицу. Отец вдогонку пожелал мне удачи. На бетонке меня остановил Мандо. – Китайца нашли, слышал? – крикнул он. – Ага! Ты видел? – Да. Отец ходил взглянуть, а я следом увязался. – Застреленный? – Ага. Четыре пулевых ранения, прямо в грудь. – Дела… – Это был далеко не первый выброшенный морем труп. – Интересно, из-за чего они там воюют? Мандо пожал плечами. На картофельном поле за дорогой раскрасневшаяся Ребл Симпсон с криками гонялась за собакой. У той в зубах была картофелина. – Отец говорит, в море береговая охрана, чтоб никого не впускать. – Знаю, – сказал я, – просто интересно, к чему все это. Огромные корабли, которые возникают в море, обычно у горизонта, иногда ближе; простреленные тела, которые время от времени выбрасывает на берег. Вот, по-моему, и все, что мы знаем о внешнем мире. Иногда любопытство так донимает, что в глазах темнеет от ярости. А вот Мандо, наоборот, верит, что его отец (который на самом деле только повторяет за стариком) все объясняет правильно. Он проводил меня до обрыва. Горизонт был затянут облаками – позже, когда ветер пригонит их к берегу, они станут туманом. На отмели в лодки грузили сети. – Ну, мне пора, – сказал я Мандо. – До скорого. Когда я спустился с обрыва, лодки уже затаскивали в воду. Стив тащил самую маленькую, она была еще на песке, я подошел ему пособить. Джон Николен, отец Стива, взглянул на меня внимательно. – Берите удочки, вы оба, – сказал он. – Сегодня от вас мало проку. Я сделал деревянное лицо. Николен-старший пошел прочь, командовать, чтоб отчаливали. – Он знает, что мы ночью уходили? – Ага. – Стив скривил губы. – Я, когда пробирался в дом, споткнулся о сушильную стойку. – Схлопотал? – А ты как думаешь? Он повернулся и показал синяк под ухом. Настроение у него было неразговорчивое, я пошел помочь со следующей лодкой. Ледяная вода в ботинках наконец-то меня разбудила. Прибой с легким шуршанием набегал на берег – волнение небольшое. Дошел черед до маленькой лодки, мы со Стивом запрыгнули, нас оттолкнули. Мы лениво гребли по течению и без хлопот миновали бурун у входа в устье. За буем, который отмечал основной риф, началась обычная работа. Три большие лодки кружили, растягивая кошельковую сеть; мы со Стивом направились на юг, остальные удильщики на север. В южном конце долины была небольшая бухточка, почти вся занятая бетонным рифом – мы зовем ее Бетонная бухта. Между этим рифом и большим прибрежным оставался пролив, и туда самая быстрая рыба устремляется, когда забрасывают сеть. |
