Шофер чиркнул спичкой, оба затянулись, с наслаждением глотая синий, евший глаза, дым.

— Хорошее курево, — мечтательно произнес брюнет. — На фронте, бывало, только о таком и мечтал.

— А ты где воевал-то, брат?

— На Третьем Белорусском. Царица полей — пехота.

— А я — в Карелии, у Мерецкова. Артиллерист.

— Ну, здорово еще разок, Бог войны!

— Здорово! Слышь, повезло тебе, что жив остался.

— Повезло. Ну, ранения, конечно, имею… — молодой фронтовик вдруг схватился за грудь и закашлялся.

— Эй, эй, — испугался шофер. — Ты чего? Ты чего это? Может, тебе и курить-то нельзя?

— Да, врачи запретили, — откашлявшись, парень улыбнулся и подмигнул. — Но уж очень хочется! Иногда не отказываю себе… А здесь у вас хорошо — солнышко! Не то что у нас, в Ленинграде — когда в поезд садился, такой дождяга полил!

— Нам бы ваши дождики, — забравшись в кабину, водила махнул рукой. — Ну, пока, ленинградец. Доброго отдыха.

Усмехнувшись, молодой человек подхватил в левую руку чемоданчик и неспешным шагом направился к колхозному рынку, на котором чем только не торговали! И свежевыращенной клубникой, и желтой черешней, редиской, укропом, луком, ну и конечно — рыбой: всякой, на любой кошелек и вкус. Свежей, соленой, копченой…

Заметив пивной ларек, парень в синих галифе не отказал себе в удовольствии — купил вяленой тараньки, взял на разлив кружечку, пристроился к круглому столику:

— Мужики, свободно у вас?

— Давай, давай, располагайся. Из каких мест к нам?

— Из Ленинграда.

— Ого! Как там город-то, стоит?

— Стоит, а что ж, — молодой человек с наслаждением отхлебнул пивко. — Вкусное тут у вас пиво. И недорогое — пять рублей всего.

— Недорогое? Ну, это кому как.

Невольные собутыльники незнакомца — сельские вислоусые «дядьки» в одинаковых соломенных шляпах — одновременно покачали головами и хитровато переглянулись.

— Да-а… пыво у нас хорошее. Меня Тарасом кличут, Тарасом Иванычем, а можно и просто — дядько Тарас, а это вон — кум мой, Левонтий.

— Очень приятно. Василий.

— И нам приятно, Вася. Ты что же, из отдыхающих? По профпутевке?

— Из отдыхающих, — согласно кивнул молодой человек. — Но без путевки. Знакомые сказывали — у вас тут можно комнату в частном секторе снять.

Дядьки переглянулись еще более радостно и разом сказали:

— Можно! Повезло тебе, Вася, что ты нас встретил.

— А что? Комнаты сдаете?

— Не мы. Но есть одна гарная тетка… Она тебе сдаст, недорого. У самого моря почти что. Ты насколько к нам-то?

— Так, до конца отпуска — на две недели точно.

— Тогда ты вот что, — забеспокоился дядько Тарас. — Вы тут пока пывко попейте с Левонтием, а я зараз. Поищу Глафиру… она тут, на базаре, клубникой торгует… Я зараз, швыдко.

Селянин вернулся быстро, не один, а с дебелой женщиной лет пятидесяти, в расписной украинской кофте, широченной юбке со складками и в тупоносеньких чоботах. Вероятно, это и была та самая Глафира.

— Комнату ищете, молодой человек? — Широкое добродушное лицо женщины при виде молодого человека озарилось самой искренней улыбкой. — Так я вам сдам. Дешево! Как не сдать такому гарному хлопцу! Вот, прямо сейчас и пойти можем. Покажу вам все, понравится — так и сговоримся.