Ратников явился в медпункт утром, часиков в девять. С букетом цветов и горилкой в кармане старенького пиджачка. Первым делом заглянул в правление — медпункт располагался там же — к секретарше.

Галантно протянул цветы:

— Вам!

— Мне?

— Иван Дормидонтович разрешил вашей пишущей машинкой воспользоваться… Но предупредил — чтоб сперва с вами договориться. Вот я и договариваюсь.

— Иван Дормидонтович сказал?

— Он…

— Ах, какой запах… Сейчас я воды в банку налью. Да вы проходите, садитесь — вон машинка-то. Может, мне вам что напечатать?

— Да нет, я уж сам. Надолго не задержу, не беспокойтесь. Бумага у вас найдется… один листочек?

— Да берите хоть десять.

Иван Дормидонтович Левиков был председатель правления, о чем Ратников давно уже был осведомлен. И вот сейчас, прежде чем заглянуть в контору, лично проследил, как Иван Дормидонтович садился в свой служебный «Виллис». Куда-то собрался по делам.

Слава богу, клавиатура пишущей машинки по расположению букв практически не отличалась от компьютерной, разве что усилий приходилось прилагать намного больше, впрочем, молодой человек управился быстро и даже, совсем обнаглев, попросил у вернувшейся секретарши конверт, после чего и откланялся.

— Как наш товарищ? — первым делом осведомился Михаил у фельдшера, сухонького седобородого старичка, еще прежней, чеховской, породы.

— Вы о раненом? — поправив на носу очки, уточнил старичок. — Ничего особенно страшного я там не вижу. Кость не задета, рука забинтована… крови, правда, потерял не так уж и мало. Да вы не беспокойтесь, полежит у нас денька три, потом выпустим на амбулаторное лечение.

— Спасибо! — мотнув головой, с чувством произнес Ратников. — Так я с ним поговорю?

— Только недолго: минут десять-пятнадцать. Идемте, я скажу медсестре, чтоб пропустила.

Широкий коридор с большим окном в торце, слева и справа — выкрашенные белой краской двери…

— Сюда, пожалуйста.

Узкий «предбанник»-тамбур… палата с четырьмя койками, пустая, если не считать единственного больного — Ганзеева.

— Ну, здорово, Василий!

— Здоров! — раненый открыл глаза и протянул руку.

В карих — как у внука — глазах его явственно читались вопросы. Ну еще бы!

— Как рука?

— Да ничего. Скучно здесь только.

— На, читай… — Ратников протянул конверт.

— «Оперативная разработка на Лаатса, Отто Вильгельма (он же — Лаатнен, Вилле, он же — фон Рибов, Иван Карлович)…»

— Ого! — Василий прищурил глаза и вдруг ухмыльнулся. — А знаешь, я ведь и раньше догадывался… там еще, на рынке. Да и вообще — двое молодых мужиков, оба приезжие и оба — меломаны… В такое совпадение верится с трудом.

Ратников пожал плечами:

— Ну, так этого чертова доктора нужно было хоть на чем-то зацепить.

— Понимаю, — Ганзеев кивнул и, резко вскинув голову, осведомился: — Комитет информации? А по званию кто? В смысле — кто там, в скверике, кем командовать должен был бы… Понимаю, понимаю — неуместный вопрос. Шутка.

— Капитан я, — улыбнулся молодой человек. — А информацию изучи… Я ее даже не тебе… конторе вашей оставлю. Считайте — подарок. Ну, все… Завтра зайду, не кашляй!

— Постой! — раненый рванулся с койки.