— Вижу, но что он означает?

Брэн забрал камень у матери и положил в карман.

— Это камень, которым было разбито мое окно в тот самый день, накануне моей предполагавшейся свадьбы.

— Ты?.. Брэн, ты это сделал? Ты разбил окно?!

— Да, — спокойно признался мальчик. — Кто-то должен был начать.

— Ты негодник… но как?..

— Он поступил очень смело, — перебил Анну Эдвард.

— Но разве это каким-то образом повлияло на тебя, заставило засомневаться? Вообще-то могло…

— Это страшно расстроило меня и…

— Ах, это тебя страшно расстроило! Ты понял, но ничего не предпринял! На самом деле это Мэриан спасла тебя! Можно мне взглянуть на камень?

Брэн достал камень из кармана и передал матери, которая, внимательно осмотрев, вернула его Эдварду. Камень был красивым: темным, округлым, с белыми и зелеными полосками. В тот момент, когда камень перешел в руки Эдварду, мука на миг исказила его лицо. Он снова отдал камень Брэну, который спокойно отложил его в сторону.

— Откуда он у тебя? — спросил Эдвард. — Я пытался, но так и не смог догадаться.

— С одного красивого английского пляжа, — объяснил Брэн. — Ой, давайте мы туда поедем, maman, ты не думаешь, что…

— Пока у тебя не начались занятия, мы съездим во многие прекрасные места, — пообещал Эдвард. — И знаешь, теперь мы всегда будем путешествовать вместе.

— Ах да, школа… Вообще-то я жду начала занятий с нетерпением, — с достоинством сообщил Брэн.

Брэн убежал. Они слышали, как он то что-то бормотал, то всхлипывал, то пел, словно птичка, у себя наверху. Они же сидели обнявшись, иногда тоже всхлипывая, а иногда на них нападали приступы истерического смеха.

— Мы должны трезво все обдумать, — сказал Эдвард, — вспомнить все шаг за шагом.

— Да, конечно, но у нас впереди уйма времени…

— Тебя не мучило чувство вины? Ведь все это твоих рук дело!

— Поначалу это была просто адская мука, я не знала, что из всего этого выйдет, не понимала, что сделала, как это следует оценить.

— Ну конечно, девочка моя, а я после всего этого не смел к тебе приблизиться, я не знал, что именно ты запомнила из происшедшего или что хотела запомнить. Все это могло выглядеть и как насилие, и как нечто, чего ты сама добивалась. Иногда мне казалось, ты хотела…

— Чего?

— Чтобы я ничего не помнил, ничего существенного из того, что случилось на самом деле в ту ночь, чтобы все исчезло и превратилось в черную дыру беспамятства. Быть может, все это и произошло потому, что ты хотела внушить мне какую-то ложь?

— Да. Я сказала тебе, что беременна, — не хотела, чтобы кто бы то ни было знал, что Льюэн не может иметь детей. Мы держали это в тайне, поскольку не представляли, что можно предпринять. Часто думали и говорили об усыновлении, но я не могла решиться — это ведь такой риск.

— И ты искала чистокровного производителя!

— Да, Эдвард! Я вынуждена была терпеть и ждать, не произойдет ли вдруг что-нибудь, а могло ведь и вовсе ничего не случиться. Я была в ужасном состоянии, мне приходилось бороться со временем. А потом Льюэн впал в кому…

— Ты помнишь доктора Сэндона? Он был вашим домашним врачом и нашим тоже. Как-то я подслушал его разговор с моим отцом.

— Ты хочешь сказать, что знал?..

— Нет, не совсем, поначалу я на этот разговор и внимания почти не обратил, а вспомнил о нем лишь в тот вечер, когда ты пригласила меня к себе выпить и…

— Значит, ты… О, Эдвард, ты был ангелом!

— Точнее будет сказать, джентльменом.