В дверь позвонили. Туан подумал, что это Розалинда. Как ужасно. Прошел в гостиную, остановился, дрожа. Звонок зазвенел снова. «Это она, — думал Туан, — я не должен приближаться к двери». Звонок прозвучал в третий раз. Туан открыл. Вошел Джексон.

Глава 9

«Дорогой мой Бенет! Умоляю, простите меня! Вы ведь простите, правда? Вы должны! В сущности, я никогда не хотела становиться женой Эдварда, он всегда был чрезвычайно сдержан и испытывал неловкость в общении со мной. Порой казалось, что он вообще все это делает только ради Вас! Я любила Эдварда, но скорее как брата, нет, даже не так, наверное, я жалела его, а возможно, все дело было в Хэттинге! Так или иначе, в обстановке английской деревни я никогда не чувствовала себя на своем месте! Все, что происходило со мной там, постепенно становилось менее и менее реальным. Повторяю снова и снова: мне очень неловко, я готова пасть ниц перед Вами (это выражение Кантора), мне действительно страшно стыдно за то, что я причинила всем столько огорчений, слава богу, длилось это не слишком долго.

Не знаю, известно ли об этом Вам, но в конечном итоге всем нам помог разобраться в наших отношениях Джексон. Я сбежала от Эдварда таким ужасным образом, поскольку вдруг отчетливо поняла, что не хочу выходить за него замуж, а хочу быть женой Кантора. Там, в Австралии, мы стали с ним близки, и, вы знаете, только то, что было с ним, оказалось для меня настоящим, а Эдвард был лишь фантазией. Потом Кантор внезапно появился накануне моей свадьбы и был так великодушен! Это он доставил послание в Пенн (вы знаете какое) — как верный пес, отнес его в зубах и сунул под дверь в тот вечер. Настоящее романтическое избавление!

Вслед за этим, правда, пришло смятение, я почувствовала себя почти преступницей, мне нужно было все обдумать, и мы расстались с Кантором. Я хотела поговорить с Роз и Туаном, а потом пришел Джексон, отвел меня обратно к Кантору. Мы с Кантором бросились друг к другу, и для нас наступил рай! Джексон свершил чудо, Кантор теперь называет его не иначе как братом!

Очень скоро мы поженимся, у нас будет восхитительная свадьба, мы купили чудесный дом в Сиднее, часто бываем у брата Кантора на его гигантской овцеводческой ферме и сами собираемся купить домик в буше! Любим кататься верхом. Брат Кантора и его жена — ангелы, у брата не только ферма, но и очень крупный бизнес, Кантор ему помогает (и я, возможно, буду у него секретарем!). Как Вы знаете, они наполовину норвежцы (впрочем, откуда Вам знать!), и Кантор хочет, чтобы мы купили дом также в Норвегии, тогда Вам будет легче навещать нас, ну и мы тоже, разумеется, будем приезжать в Англию. Я написала Роз, но не получила ответа — не сомневаюсь, дело в том, что я не сообщила ей своего адреса! Теперь я послала ей еще одно письмо, уже с обратным адресом, Вы тоже будете знать его — он написан вверху страницы.

Между прочим, мама пришла в большое возбуждение и, вероятно, уже едет к нам! О дражайший Бенет, в течение многих лет Вы были так добры ко мне — простите мои прегрешения!

Сидя в гостиной Пенндина, Бенет дважды перечел письмо и ощутил себя глубоко несчастным. Это чувство было в высшей степени эгоистично. Он искренне верил — разве нет? — что Мэриан будет счастлива, даже очень счастлива со своим норвежским австралийцем. «Будем приезжать в Англию» — ой ли! Они купят дом в Норвегии. Наверное, он и сможет туда приезжать, бывая в Европе по делам. Конечно же, Бенет радовался за Мэриан, к которой столько лет относился как к горячо любимой дочери, но поразительно: стоило ему вмешаться в ее жизнь, и она стряхнула его, как норовистая лошадка, освободилась от его опеки. Не случайно она с детства любила лошадей!

Кроме всего прочего, его душевный покой нарушал, причиняя глубокие страдания, Джексон.