— Пожалуй, одно будет любопытно.

— А именно?

— Банда попытается сперва выяснить, действительно ли Дип — большой человек.

— Зачем им это?

— Если он большой, то рядовые его признают, а боссы — убьют. А если он ничем не выделяется, то рядовые от него отвернутся, а боссы ототрут на задний план и, по всей вероятности, все равно пристрелят.

— Так зачем им ждать?

Она вновь презрительно скривила губы.

— Как ты не понимаешь? Повторяю, никто не знает, насколько он большой. Возможно, он прибыл сюда со своей и при этом немаленькой бандой.

— Ну, вряд ли. Это уже нереально, моя милая, — заметил я.

После минутного молчания она сказала:

— Да, возможно, ты прав. Однако главное, что побуждает их к его уничтожению, заключается вот в чем. Они совершенно не знают, что он из себя в данный момент представляет. Может, он переполнен жаждой мести.

— Это уже ближе и правдоподобнее.

— Вот, вот! Он может приступить к выполнению своей кровавой клятвы и перещелкать всех, кого заподозрит в убийстве своего друга. Понимаешь?

— Это не исключено.

— И вполне возможно, что этим он и займется здесь. Никто не знает. Он представляет собой… как это слово…

— Загадку?

— Вот именно.

Она взглянула на Джеко-боя, усевшегося за стойкой, и пьяно засмеялась.

— Взгляни-ка на него! Уткнулся носом в бумаги и ничего не хочет ни видеть, ни слышать. Особенно то, о чем мы болтаем. Не правда ли, Джеко-бой?

Тот не обратил ни малейшего внимания на ее вопрос.

— Что ж, — продолжала она, — пускай все эти бандиты дерутся между собой и стреляют друг в друга сколько хотят. Я была очень рада, когда Беннет получил давно заслуженную пулю, и не огорчусь, если и остальных постигнет та же участь. И не имеет значения, кто из них будет первым и кто последним. А когда я увижу этого негодяя Дипа где-нибудь в канаве с парой унций свинца в его бандитской голове, я с величайшим наслаждением плюну на него, как я это проделала с убитым Беннетом. Вот так. Да и не только я одна буду рада этому. Собакам собачья смерть.

— Знаешь что, девка, — сказал я спокойно, — разговор становится слишком тяжелым.

— Не называй меня «девка», черт возьми! Именно так называл меня проклятый Беннет. Никогда не называй меня так!

— Я всегда буду называть тебя так, девка.

— А кто ты такой? Именно…

— Дип, — сказал я. — Называй меня Дип.

Джеко-бой еще сосредоточеннее уткнулся в бумагу, но он явно не читал ее. Мышцы его лица напряглись, и он пару раз облизнул пересохшие губы.

Девица сидела неподвижно, опустив вниз руки и наклонив голову.

Я допил свой стакан, поставил его на стол и взглянул на нее. Вены на ее шее вздулись, щеки слегка вздрагивали.

— Как твое полное имя, Тэлли?

— Тэлли Ли, — шепотом ответила она.

— Живешь рядом?

— Да… В сто тридцатом. За Броганским рынком. Но то, что я… говорила…

— Все о'кей, Тэлли.

Теперь вся нижняя часть ее лица дрожала.

— Иногда я… я говорю глупости…

— Конечно. Это так.

— То, что я сказала…

Она вздохнула и закусила губу.

— О гангстерах? О том, что я бандит? Негодяй? И было бы лучше, если бы меня подстрелили? Но ты говорила мне не то, что думала. Не так ли?

Вдруг она вскинула голову. Страх исчез, и твердым голосом она произнесла:

— Я говорила, что думала.