Складывается впечатление, что все риторическое противодействие Рузвельта признанию нового варшавского ("люблинского") правительства проистекало из его боязни "деморализовать" интернациональный, интервенционистский консенсус в США, с такой силой продемонстрированный во время ноябрьских выборов. Он боялся, что укрепление позиций СССР в Польше и укрепление позиций Англии в Греции разбудит в американском обществе страхи в отношении того, что в

1945 году повторится 1919 год, повторится Версаль, т. е. послевоенное мироустройство определится не американцами. В январе 1945 года "Нью-Йорк таймс" писала: "Настроение американского народа таково, что действия его союзников могут вызвать у него нежелание тесного сотрудничества с союзниками в целях поддержания мира в Европе и породить волну разочарования, которое заставит побледнеть даже изоляционизм 1920-х годов".

Американцы многое изменили в своем отношении к участию в мировых делах с 1918 года, но политика англичан в Греции привела к тому, что это настроение "может измениться так же быстро, как английская погода, если американским народом однажды овладеет идея, что эта война представляет собой еще одно столкновение между соперничающими империализмами". Рузвельт, всегда внимательно следивший за "пульсом" своей страны, проводивший лучшие часы утра в чтении ведущих газет, не мог быть равнодушен к таким голосам.

К тому же ближайшие новые сотрудники, такие, например, как Стеттиниус, предупреждали президента о широком возмущении американского населения силовой политикой союзников. Опросы общественного мнения говорили, что уже едва лишь 60 процентов населения доверяли Англии. Рузвельт постарался хотя бы частично восстановить пошатнувшееся доверие к активной международной политике в своем обращении к конгрессу "О положении страны" (январь 1945 года). "Испытав разочарование после окончания предшествующей войны, мы потеряли надежду построить лучший мир из-за того, что нам не хватило мужества взять на себя ответственность в очевидно несовершенном мире. Мы не должны позволить, чтобы подобное повторилось, или мы снова пойдем по той же трагической дороге - по дороге к третьей мировой войне".

Президент просил американцев не преувеличивать сложность греческой и польской проблем, вставших перед союзниками, он призвал не дать "многим специфическим и текущим проблемам, связанным с освобождением Европы, послужить причиной отсрочки создания действующего на постоянной основе механизма поддержания мира".

Но пользовалась влиянием и другая линия анализа международной обстановки.

В своем планировании государственный департамент требовал достижения контроля над Западной, Центральной и Восточной Европой. Особенно активным было воздействие на Рузвельта следующих идей внешнеполитического ведомства: концепция "четырех полицейских" не должна создавать зоны собственного влияния всех четырех великих стран, США надо иметь возможность "входа" в любую из главных мировых зон. Один из ведущих сотрудников госдепартамента А. Берль писал, что США должны овладеть контролем над всей Европой, "расположенной к западу от русской границы... создать взаимозависимую континентальную систему, объединенную в основных своих параметрах". И чем ближе дело приближалось к развязке, тем настойчивее планировщики требовали распространения американского влияния вплоть до советских границ. По оценке госдепартамента, сделанной в начале 1945 года, европейская стабильность зависела "от поддержания здоровых экономических отношений и ощутимого уровня процветания во всех частях континента". Еще совсем недавно в Вашингтоне говорили о Восточной Европе как о менее всего интересующей Америку части света.