– Нам нужно принять важные решения, – объявил он. – Дирдиры – это охотники, и они выбрали нас своей добычей. Существует правило, что начавшаяся охота должна быть доведена до конца. Но дирдиры – это не взаимодействующий друг с другом народ, как, скажем, вонки. Их планы возникают по собственной инициативе, что называется жна‑дих. Буквально это означает: мощный смелый прыжок, при котором разлетаются искры. Спешка, с которой был предпринят и велся поиск, свидетельствовала о том, что руководитель охоты – тот, который первым объявил жна‑дих, – находился на борту планера и, я надеюсь, уже теперь мертв. Если это так, то для нас риск становится значительно меньшим, разве что другой дирдир пожелает сделать х'со, что можно перевести, как «значительно» и «замечательное господство», и организует второй жна‑дих, вследствие чего возникнет ситуация, подобная предыдущей. Если же руководитель охоты жив – это наш смертельный враг.

Рейт удивленно спросил:

– А разве он не был нам врагом до этого?

Анахо не стал вдаваться в подробности.

– К услугам руководителя охоты предоставляется вся военная сила общины, несмотря на то, что он сам тратит на х'со и жна‑дих большую энергию. Если он все же предположит, что мы используем планер, можно легко допустить, что он применит радарные установки.

Анахо показал на серое стекло у пульта управления.

– Если мы попадем в зону действия одной из радарных установок, вы увидите здесь светящуюся оранжевую сетку.

Прошло несколько часов. Анахо покровительственно объяснил им, как управлять планером. Трез и Рейт быстро разобрались с контрольными приборами. Карина 4269 проплыла по небу, обогнала планер и скрылась на западе. Под ними волновалась Драшада – загадочная серо‑коричневая пустыня, сливавшаяся на горизонте с небом.

Анахо стал рассказывать о Карабасе:

– Большинство искателей секвинов попадают в него из Мауста, расположенного восемьюдесятью километрами южнее Первого Моря. В Маусте имеются наилучшие магазины, где продаются соответствующее снаряжение, точнейшие карты и справочники, а также предоставляются другие услуги. Я считаю, что нам нужно лететь именно туда.

– А где обычно отыскивают хризопинады?

– Повсюду в Карабасе. Относительно этого не существует никаких правил, никакой системы. Конечно, там, где копают все, жилы стали менее богатыми.

– Почему же нам тогда не выбрать менее исхоженный путь в Карабас?

– Мауст исхоженный потому, что это самый приемлемый путь.

Рейт посмотрел в направлении еще невидимого берега Кослована и еще неизвестного будущего.

– А что, если мы не пойдем ни через один из этих проторенных путей, а попытаемся войти туда где‑нибудь между ними?

– И что мы от этого выиграем? Зона везде одинаковая.

– Но ведь должна же быть какая‑то возможность уменьшить риск и увеличить выигрыш!

Анахо отрицательно покачал головой.

– Ты странный и упрямый человек! Разве в твоем поведении не проявляется определенная высокомерность?

– Нет, – ответил Рейт. – По‑моему, нет.

– Почему же тогда ты думаешь, что тебе должно легко удаться то, что не удается другим? – возражал ему Анахо. Рейт улыбнулся.

– Ты не сочтешь высокомерием, если я спрошу, почему же им это не удается?

– Одной из добродетелей дирдиров является зс'ханх, – объяснил Анахо. – Это обозначает «ограниченное равнодушие по отношению к поступкам других». У дирдиров существуют двадцать восемь каст, которые я перечислять не хочу.